Врач — о жизни после реформы здравоохраниения
О реформе здравоохранения
Я поддерживаю суть реформы здравоохранения, но реализация оставляет желать лучшего. Государство желает поделить все койки на две категории - те, которые находятся в городских клиниках, и социальные. Первые предусмотрены для исцеления острых, тяжёлых нездоровых, жителей нашей планеты, которым нужна спец помощь. Предполагается, что в данной доли обязана быть сконцентрирована вся мощь медицины, лучшие кадры и превосходное оборудование. Социальные койки, в свою очередь, предусмотрены для исцеления нездоровых с обострением хронических болезней. Кроме того, власти желают уменьшить стационарное сервис в Москве, чтоб в городке было больше амбулаторной поддержки. И то и то - абсолютно правильные шаги, так устроена медицина в развитых странах. Проблема лишь в том, что ни одно из этих звеньев в России не работает.
Система здравоохранения обязана быть таковой. Первый уровень - амбулаторно-поликлиническое звено, которое занимается диагностикой и исцелением обычных и понятных случаев или долечиванием нездоровых из стационаров. Врачи на этом уровне должны быть специалистами высочайшего класса, знакомыми с различными областями познаний. Кроме того, у их обязана быть техно возможность провести нездоровому много обследований. Второй уровень - стационарное звено. В нём необходимо врачевать пострадавших в экстренных ситуациях - к примеру, ДТП, инфаркт миокарда - и выбирать терапию для серьёзных хронических патологий. На этом уровне должны работать тесные профессионалы, каждому из которых необязательно владеть широкими познаниями, а довольно поддержки друг дружку.
В России всё с ног на голову: амбулаторно-поликлиническое звено не работает, а занимается профанацией. Там есть блещущие лекари, но в целом в это звено набирают профессионалов по остаточному принципу - пенсионеров, необразованных или не повышающих свою квалификацию, лекарей с негативными факторами, пьющих служащих. Не везде непосредственно так, но такая общественная ситуация.
Кроме того, в поликлиниках недостаточно исследовательских средств. В моей квалификации великое значение имеет магнитно-резонансная томография. Это дешёвое исследование - 3 тыщи рублей за МРТ позвоночника. Но ежели больница делает его безвозмездно, то ожидать можнож и месяц, люди помирают в этих очередях. У пожилого жителя нашей планеты могут быть средства на исследование, но время от времени он просто не осмысливает, что есть возможность сделать его платно.
Именно на этом уровне профессионалы совершают много исследовательских ошибок, проявляя и небрежность, и халатность. Врачи поликлиник посылают пациентов далее по звену и кладут в стационар тех, кого не надобно. Кроме того, у докторов много идиотской работы, они наполняют тонну бумажек. Это и свидетельство нетрудоспособности, которое занимает много медли, и написание рецептов, которое обязано быть автоматизировано. В итоге у лекарей в поликлиниках малюсенько медли на нездоровых, им малюсенько выплачивают и у их нет мотивации.
При этом на стационары расходуют много бездоказательных средств, потому что есть категории пациентов, которым невероятно отказать в госпитализации, желая она им не нужна. Например, пенсионеры. Есть даже таковой термин - «лечь прокапаться». Такого быть не обязано, это не санаторий. В стационар нельзя класть жителя нашей планеты, чтоб он просто полежал и «прочистил сосуды», как разговаривают бабушки.
Пожилым людям, напротив, вообщем лучше в стационаре не находиться. Старичок, которого просто держат в клинике, может умереть дословно от всего. От того, что туалет далековато находится и он разбивает ногу по дороге туда. От того, что окошко открыто и он подхватывает простуду. Пожилые адаптированы к собственной среде, их оттуда лучше не вытаскивать, а локальный климат учреждения - инфекционный. Если человек в 92 года сломал шею ноги, его лучше врачевать дома.
Если бы у нас была обычная амбулаторная помощь, почти все старики лежали бы дома и, наверняка, выживали бы лучше. Сталкиваясь с таковыми нездоровыми, я пробую понять, есть ли у родственников пациента возможность развернуть стационар на дому, отыскать платную медсестру. При необходимости всё можнож сделать дома - даже УЗИ и рентген. И ежели я вижу, что родственники могут это сделать, я отправляю пожилых нездоровых на исцеление домой, там они выживают почаще, чем в клинике. Но стационары раздуты, на их обращают излишние средства, которые можнож было бы истратить на превосходное оборудование и зарплаты докторам.
Пожилым людям, напротив, вообщем лучше в стационаре не находиться. Старичок, которого просто держат в клинике, может умереть дословно от всего
О том, куда уходят врачи
В Москве вправду очень много лекарей, и сокращения при реформе неминуемы, но оставлять надобно самых действенных. У нас жителей нашей планеты увольняли безусловно бездумно - к примеру, пожилых профессионалов. Человеку высылали уведомление о увольнении, позже оплачивали выходное пособие, время от времени довольно великое. Некоторым по закону давали незамещенные должности: к примеру, оперирующему гинекологу с 40-летним стажем - должность санитара морга. Вопрос и в том, как определять эффективность лекарей, потому что в России нет метода повышения квалификации. То обучение, которое есть, - фикция. Оно так ничего не даёт, что некие профессионалы даже не приезжают на учёбу и посылают курьера, чтоб отдать взятку.
Я окончил университет несколько годов назад, и у меня была мощная группа, 32 жителя нашей планеты, но на данный момент лишь семеро в медицине. Когда реформа началась, наш директор произнес, что к нам польются новейшие кадры. Прошло более полугода, и к нам пришёл один человек.
После реформы кто-то ушёл из медицины вообщем, некие - с великим наслаждением. Часто лекарей берут фармпредставителями в коммерческие компании. Особенно охотно уходят из профессии юные. Но есть и люди, для которых реформа стала жизненной катастрофой. Я знаю случаи самоубийств из-за сокращений. Некоторые всю жизнь занимались очень тесной сферой и просто не вписались в новейшую систему.
Есть те, кто пошёл в приватные поликлиники. Но, чтоб туда попасть, необходимо быть профессионалом высочайшей квалификации - почти все больницы берут лишь кандидатов наук. Бывают и исключения. У меня был сотрудник, ребяческий нейрохирург, который 5 лет отработал в провинции, а позже переехал в Москву с ребёнком и женой. Одна большая приватная больница пригласила его на собеседование. Он поведал, что умеет: столько-то операций сделал, столько-то опухолей удалил. Его готовы были брать, но произнесли, что ставки ребяческого доктора нет, и предложили быть пульмонологом. Врач произнес: «Я не умею, я нейрохирург». На что ему ответили: «Книжки почитаете и с будущего дня сможете приступать». Он брал на работу учебники, а когда, к примеру, прибывал на вызов к ребёнку с астмой, уходил в ванную мыть руки, раскрывал там книгу и изучал вопросец. Год так проработал, пока не нашёл место по квалификации.
С какого рожна лекари должны быть высокоморальными, ежели, во-1-х, они перегружены работой из-за неэффективности системы и, во-2-х,очень малюсенько получают?
fbvkpn
О протестах
Протесты лекарей никак не воздействовали на ход реформы, потому что их практически не было. Не выплати зарплату на любом металлургическом заводе во Франции - рабочие Ла-Манш перекроют, чтоб перед ими собственно президент извинился. У нас никто ничего такового не сделает, потому что лекари - категория народонаселения, очень зависимая от власти. Врачам очень много грозили во время митингов - увольнениями, физической экзекуцией. При этом во почти всех странах лекари - напротив, одна из самых мощных протестных групп, потому что они уважаемые в сообществе люди, которые делают понятную работу. Вы видели, чтоб в России 10 тыщ лекарей вышли на митинг против фальсифицированных выборов президента?Почему они не выходят?Потому что они очень зависимы.
О зарплатах
У нас очень обожают осуждать лекарей за то, что им не главен человек. А с какого рожна они должны быть высокоморальными, ежели, во-1-х, они перегружены работой из-за неэффективности системы и, во-2-х, очень малюсенько получают?Человек зарабатывает 30 тыщ рублей, занимаясь довольно трудной, время от времени физической работой, и потому он непрерывно мыслит о этих деньгах.
После реформы зарплату не удерживают, но она стала ниже. Средняя зарплата в Москве - 35-40 тыщ рублей со всеми премиями. Можно отыскать лекарей, которые получают 7-9 тыщ рублей. Анестезиолог в столичной клинике зарабатывает 60-65 тыщ рублей при наличии трёх дежурств в недельку. Но разумеете, что такое дежурство?Ты в сей день вообщем не живёшь. Если ты дежуришь, тебе плохо в этот и на последующий день. В хоть какой момент могут дёрнуть на трудную операцию. Из 7 дней в недельку 6 при таком графике - это погружение в ад. Некоторые мои коллеги работают в бюро мед переводов, и для большинства из их это основной источник заработков.
Кроме того, зарплату могут внезапно урезать. Недавно мне ведали такую историю: в клинике была комиссия Минздрава, чиновники шли по коридору, а там посиживала бабушка. Они у неё спросили: «Как врачуют тебя, бабушка?» Она ответила, что всё плохо, доктор к ней не подходит, а сестра вчера по мамы обругала. Отделение оштрафовали на 1 миллион рублей, с каждого доктора сняли по 15 тыщ. При этом мед начальники зарабатывают в разы больше лекарей и медсестёр.
Коллега говорил, что замдиректора больницы как-то оставил у их в операционной телефон. В этот момент всем дали зарплату, и начали прибывать эсэмэски с совокупностями, которые поступают на счёт. Телефоны рядовых служащих и замдиректора больницы лежали рядом, и известия были такие: 22, 23, 31 и 770 тыщ рублей.
О левых доходах
Когда при Семашко(Николай Александрович Семашко - народный комиссар здравоохранения РСФСР с 1918 года. - Прим. ред.)докторам в 15 разов урезали зарплаты, Ленин спросил, не помрут ли они с голоду. Нарком ему ответил: превосходный доктор сам себя прокормит. Так и повелось. Нам не надобно выплачивать, кто разумный - отобьёт, кто не разумный - пусть так и посиживает.
Фактически в здравоохранении сложилось система, при которой доктор, находясь на рабочем месте, может организовывать собственный бизнес. Он арендует кабинет, операционную, приборы и в размен на это водит приём. Бизнес он устраивает в согласовании со своими представлениями о добре и зле. На мой взор, в этом нет ничего отвратительного, так это устроено во почти всех странах. Проблема в том, что представления о добре и зле у жителей нашей планеты различные.
Порядочные лекари не берут взяток, они принимают признательность опосля исцеления, без ценников. Если спрашивают, сколько обязан, отвечаешь: «Сколько считаете нужным». Надо относиться ко всем идиентично, без разницы от того, может человек оплатить или нет. Но есть те, кто считает, что им все должны. Как верховодило, чем выше человек в социальной иерархии, тем вероятнее он так мыслит. Большинство чиновников, топ-менеджеров, высокопоставленных силовиков и членов партии «Единая Россия» убеждены, что им всё должны делать по высокому уровню, лишь бы лишь они никуда не посетовали. Ну, необходимо преодолевать природную гадливость по отношению к ним, потому что пациенты для доктора должны быть одинаковы.
Можно поступать напротив и делать из исцеления великий незаконный бизнес. Обычно это смотрится так: прибывает человек на операцию, без которой он умрёт. Ему разговаривают: «Хорошо, мы вас оформим на безвозмездную операцию, но вы же сами понимаете». И человек осмысливает, он разговаривает: «Да-да, сколько я обязан?» Ещё один метод - более жёсткий. Человека надобно довести до состояния сумасшедшего ужаса. Ему разговаривают: «Хорошо, у вас будет безвозмездная операция». Больной уходит, но на операцию его не вызывают. Через полтора месяца у него начинается паралич. Он звонит, ему разговаривают: «Ждите». Проходит две недельки, у него обездвиживает ноги, ему разговаривают: «Ждите». Потом, когда у пациента обездвиживает всё, не считая пальцев, которыми можнож набрать номер телефона, ему отвечают: «А чего же вы желаете, у нас очередь до 2025 года». Он в унынии, осмысливает, что быстро умрёт, и спрашивает, что делать. В этот момент ему можнож именовать хоть какой ценник. Больной дерётся за своё существование и готов реализовать квартиру, машинку, почку и остаться бомжем, лишь бы жить.
Так система порождает благородных и непорядочных лекарей. Как верховодило, начальство накрывает на это глаза. Врачи в данной системе не заинтересованы: она делает их уязвимыми - каждого есть за что высадить. Если бы я был админом в здравоохранении, я бы оформил каждого доктора как личного бизнесмена, чтоб легализовать левые средства.
Об использовании бригад быстрых не по назначению
Два года назад был на полуострове Кунашир, это спорная территория меж Россией и Японией. Населяют полуостров 6 тыщ человек. Так вышло, что одному моему другу пригодилась мед помощь. Я отвёл его в местную больницу и побеседовал с докторами. Они очень превосходно живут, у их громадные северные надбавки и оснащённые больницы.
Правда, есть свои трудности. Например, снежные тайфуны в зимний период - из-за их невероятно никуда улететь. А ещё там время от времени употребляют санитарную авиацию для неправильных вызовов, чтоб перелететь из одной точки в иную. Так у их разбился самолёт и погибла вся бригада: акушер, медсестра, анестезиолог, пилот, штурман. Они летели не на вызов - какому-то опьяненному губернатору необходимо было возвратиться с охоты домой.
В Москве быструю время от времени употребляют как такси. Чаще всего для того, чтоб доехать в аэропорт. Оформляется неправильный вызов, это стоит 3 тыщи рублей. 30 минут по встречке с мигалками - и ты на месте. Не знаю, как на данный момент, но ранее для неких бригад это был единый метод заработать. После смен они занимались таковым извозом.
Об образовании
Мы много разговариваем о негативе в русской медицине, но есть и положительные стороны, и образование - как разов одна из их. Российских лекарей оценивают за рубежом, и есть пациенты, которые приезжают оперироваться в Россию из западных государств. Правда, в неких странах к нам относятся предвзято. В США, к примеру, русские лекари - низший сорт, ужаснее индийцев.
Дело в том, что в западной медицине докторам предоставляют совершенно иное образование. Там университеты издают ультраспециалистов, которые заточены под очень тесное исцеление в рамках протокола. А в России есть обычная образовательная школа, которая навеяна историей и военной, и социальной медицины. У нас из лекарей стараются сделать не узкоспециализированных профессионалов - им переадресуются священные функции. Они имеют право на всё и потому не имеют права на ошибку. Есть и недочёты в образовании. Я считаю, что очень много медли уделяется классическим принципам. Они должны быть, но необходимо и изъяснять человеку, что медицина - непрерывно развивающая сфера, требующая обновления данных.
Коррупция - тоже великая неувязка в образовании. Я превосходно обучался и никогда не давал взяток, считал это унизительным для себя. Но были люди, которые обучались лишь за взятки и безмятежно получили диплом. Их уровень грамотности в медицине равен среднему уровню россиянина. Вы разумеете, что печень справа, - вот и они знают. А вот что она делится на правую и левую доли, они теснее не в курсе. Такие люди становились докторами, некие из их управляют отделениями.
Когда я обучался, три четверти местности университета было сдано. Там был автосалон, бильярд с пивом. Какое-то время на кухне непрерывно досадно благоухало - оказалось, что на верхних этажах вьетнамцы в промышленных масштабах коптили рыбу.
Коррупция есть до сих пор. Не так издавна я воспринимал у четверокурсников-иностранцев экзамен на британском и столкнулся со студентом, который не разговаривал ни на одном из знаменитых мне языков. Это был африканец из английской группы, он не разговаривал ни на российском, ни на британском, на котором официально водили занятия. Я неудачно пробовал побеседовать с ним и по-французски. Я правдиво пробовал понять, откуда он, открыл карты Google и просил показать страну, но он не сумел. Я не разумею, как он доучился до четвёртого курса. В его зачётке были тройки и четвёрки. При этом у нас, окончательно, есть блещущие учители. Я нередко вспоминаю собственных учителей - они у меня время от времени в очах стоят, когда я что-то делаю на работе.
Есть и студенты, которые обучаются в мед вузе в России, чтоб уехать. Но, как я разговаривал, это не так просто: из-за различия в образовании диплом необходимо подтверждать, специальность время от времени необходимо даже осваивать поновой. Сам я уезжать не планирую, мне тут всё нравится: нуар, подъезды, девятиэтажки. Уехать я готов лишь в случае, ежели мне будет грозить опасность. Если превосходно устроиться в России, можнож многого достичь в хирургических квалификациях, но при всем этом необходимо много вращаться.
Когда я обучался, три четверти местности университета было сдано. Там был автосалон, бильярд с пивом, на верхних этажах вьетнамцы в промышленных масштабах коптили рыбу
Об неимении стандартов в медицине
В России возмутительнее неимение стандартов: в одной клинике врачуют как в Европе, а в иной - как в XVIII веке. У нас на различных этажах одной больницы могут быть блещущее и страшное отделение. В одном десятилетиями делают одну и ту же дефектную операцию - все мрут, но лекари считают, что так и обязано быть. А иное отделение куда-то устремляется. Всё это зависит от каждого конкретного жителя нашей планеты, от неповторимых необыкновенностей коллектива, мощного фаворита, который задаёт стандарты, от воспитанников, которые занимаются самообучением и мотивированы.
Хорошие профессионалы осмысливают: чем больше они могут, тем дороже они стоят. Поэтому почти все устремляются повысить квалификацию без помощи других, желая есть и ограничения. Первое - страшное познание иностранных языков. Без превосходного британского нельзя работать доктором, потому что медицина, к примеру, в моей квалификации радикально обновляется каждые два года в связи с техническим прогрессом. Если не читать литературу, не ездить на конгрессы, можнож утратить квалификацию за четыре-шесть лет. Ты будешь делать дефектную операцию, даже не разумея, что она дефектная. Второе ограничение - то, что облагораживать свои познания недешево. Подписки на нейрохирургические журнальчики стоят 200-300 евро, а это месячная зарплата неких лекарей. Поездки на конференции, обучающие программы - это вложения в тыщи евро. Поэтому, ежели доктор превосходно зарабатывает, он не будет приобретать себе 5 драгоценных машин, а сделает лучше квалификацию и станет профессионалом высочайшего класса.
О нагрузке
Есть стандарты - число пациентов, которых доктор обязан обслужить за рабочий день. У почти всех профессионалов вправду есть всего 15-20 минут на жителя нашей планеты, и великая часть этого медли уходит на наполнение документации, потому что во множистве поликлиник нет электронной системы. Врач попадает в дурацкое положение: он и выполнить норматив не может, не выполнить не может. Нельзя запломбировать зуб за 15 минут, но надобно. Если ты будешь делать живо, то будешь делать плохо, и на тебя станут жаловаться. Если ты будешь делать медлительно, то не будешь успевать.
Я работаю в плановой хирургии, у меня перегрузка великая, но мне она нравится. В экстренной хирургии перегрузка посещает довольно серьёзной. После череды увольнений посещали ситуации, когда докторам приходилось избирать, кого выручать. Например, на дежурстве было два анестезиолога, а остался один. Поступает четыре травмы, которые требуют операций. Анестезиолог в состоянии сделать два наркоза: за 2-мя столами ещё можнож глядеть, а за 3-мя теснее нельзя. И вот он избирает, кто остаётся ожидать операции до утра и с высочайшей частей вероятности умрёт, а кто обязан жить.
Думаю, мед чиновники в курсе данной ситуации, но, быстрее всего, это лучшее, что быть может на данный момент. Нельзя сказать, что они совершенно ничего не делают, просто исходят из реалий, а реалии драматичны.
В России некие лекари занимают свою должность длиннее, чем надобно, потому чтонормальной пенсии нет и им надобно зарабатывать
Об операциях, которые делают пожилые врачи
В России некие лекари занимают свою должность длиннее, чем надобно, потому что обычной пенсии нет и им надобно зарабатывать. Хотя мотивация доктора, окончательно, не совершенно лишь в этом, - но и в получении «божественных» функций во время операции.
В мире не настолько не мало, скажем, нейрохирургов, которые работают опосля 65 лет. В этом возрасте они с громадным наслаждением заканчивают оперировать, потому что осмысливают, что делают это ужаснее, чем юные: руки не те. И безмятежно едут пить «Секс на пляже» на собственной вилле. У наших лекарей таковых вилл нет. Я знаю докторов, которых дословно заносят в операционную, потому что они теснее ходить не могут.
О пациентах, которые врачуют сами себя
У пациента в нашей системе здравоохранения есть несколько выходов. Первый - на всё забить и умереть. Например, он прибывает к доктору с хворью Паркинсона, а его врачуют не тем продуктам. Больной в некий момент обездвиживается и помирает. Или у жителя нашей планеты инфаркт миокарда, но его доктор не знает, что нужна вторичная профилактика аспирином. У нас громадная часть жителей нашей планеты помирает от повторных инфарктов, потому что доктор не в курсе, что надобно назначить ацетилсалициловую кислоту.
Второй выход, для живучих - отыскивать другие пути. Если у жителя нашей планеты есть средства, он идёт в приватную больницу. И желая никаких гарантий там нет, человеку обеспечат желая бы минимум. Ещё один вариант - пробиться в стационар. Именно там работают более квалифицированные лекари, которые сталкиваются со трудными вариантами и принуждены заниматься трудной дифференциальной диагностикой.
Недавно у меня был нездоровой с гнойным спондилодисцитом. Страшная хворь, смертность - 30-40 %. Всё началось с того, что у больного поднялась температура. Приехала неотложка, лекари измерили температуру и выслали в поликлинику. Человек пожилой, живёт с женой, в поликлинику пойти не сумел. На последующий день у него температура 42, опять позвонили в быструю, но там порекомендовали вызвать доктора на дом. Пришёл терапевт и предположил, что у больного, наверняка, пневмония или пиелонефрит, выписал лекарства и жаропонижающее и произнес, что госпитализировать не может, потому что это просто температура. Полтора месяца человек недомогал не помирал.
В итоге бабушка просто загуглила симптомы и сообразила, что у супруга спондилодисцит. Тогда она отыскала в вебе методы исцеления, покупала в аптеке лекарства, которые попадают в кость, и начала самостоятельное исцеление. После у больного случился тромбоз глубочайших вен голени, но она опять стала гуглить и отыскала нужный продукт. Так бабушка полгода врачевала собственного супруга и, что самое забавное, вылечила его. Ко мне она пришла, чтоб спросить, где пройти реабилитацию. Фактически человек заменил собой всю систему, которая построена ради него.
Из данной ситуации можнож сделать таковой вывод: в неотложке должны быть превосходные диагносты не обязано быть формального дела. А это означает, что доктор не обязан работать вопреки.
О политике государства
Я, окончательно, не считаю, что у власти находятся безжалостные маньяки, но время от времени мне кажется, что чиновники делают ставку на болезни, опосля которых можнож поправиться. Например, в России удаётся сделать систему сосудистых центров. Качество поддержки нездоровым с инфарктом миокарда или с инфарктом в Москве отстаёт от иных городов мира, но оно драматически уменьшилось за заключительные годы. Почему?Через два-три месяца опосля инфаркта человек может работать, выплачивать налоги и голосовать. С сиим же связана система поддержки на дорогах: в стране создали сеть децентрализованных больниц, которые живо эвакуируют пострадавших. Иначе они истекут кровью, а так ты их вылечил, и они далее выплачивают налоги.
В то же время у нас есть люди, для которых ничего не изменяется, - неизлечимо нездоровые, пациенты, которые нуждаются в паллиативной поддержки, и онкобольные, которым необходимо обезболивающее. То есть власти делают вид, что на данный момент всё улучшат, потому что очередной генерал застрелился от рака, но плевать все на него желали. По данной же причине не делают ничего для адаптации инвалидов юношества, система к ним повёрнута спиной. На основании этого можнож предположить, что власть поделила жителей нашей планеты на тех, кто ей нужен, и тех, кто нет.
О ситуации в регионах
За заключительные годы было несколько программ модернизации оборудования. Они вдохнули что-то свежее в региональную медицину, но на данный момент этого нет. Денег в провинции выплачивают малюсенько, работа тяжёлая. Часто не хватает медикаментов и лекарей. Огромную местность может обслуживать один хирург. Врач приехал опосля института в родной посёлок, у него есть 10 учебников, и он делает всё: роды, кесарево, трепанации, аппендициты, опухоли. Он же животных оперирует. С коровой, к примеру, случился поворот кишок - открыл книгу, почитал, где у неё что находится. Человека разрезает, что, корову не разрежет?
Ехать работать в отдалённые регионы не желает никто: малюсенько средств, нет леваков, нередко докторам приходится жить естественным хозяйством. Да что работать, там вообщем люди не очень желают жить. Несколько моих знакомых стали жертвами проекта по направлению докторов в отдалённые пункты. Врач уезжал в малюсенький город, а для проживания ему давали подъёмные средства, 3 миллиона рублей. Взамен 5 или семь лет он обязан был там отработать. Многие на это купились, а позже сожалели.
Об инфаркте как основной причине смертности
Инфаркт - основная причина смертности в России и мире. Люди же должны от чего-то помирать. Например, черепахи помирают от гепаторенального синдрома, у их отвергают почки и печень сходу. А слоны помирают от голода, потому что у их высочайшая длительность жизни, в процессе которой стираются резцы. Животные просто утрачивают способность отлично перематывать еду. А грыжи дисков, которые я оперирую, встречаются у жителей нашей планеты так же нередко, как у кенгуру и у такс, а больше ни у кого из животных их не посещает. У жителя нашей планеты сердечно-сосудистая система - слабенькое звено, и она становится всё более слабенькой, потому что люди меньше двигаются и больше едят некачественную еду.
Если разговаривать о мед причинах высочайшей смертности от инфарктов, то стоит отметить ошибочную помощь опосля приступа. Люди, пережившие инфаркт, не получают обычных препаратов, которые понижают риск повторного приступа. Обидно это констатировать, потому что за рубежом 10-ки тыщ лекарей и пациентов рисковали, чтоб ввести новейший метод исцеления, а в России человеку, выписавшемуся из больницы, предоставляют нитроглицерин, как в 1960-е годы.
Ещё одна неувязка - несвоевременные операции. В громадном числе случаев можнож сделать профилактическую операцию, стентирование коронарных артерий. У жителя нашей планеты, к примеру, приступы стенокардии - опосля того как он пройдёт великое расстояние, у него боли в груди. Человеку делают ЭКГ и диагностируют стенокардию. Что опосля этого делает русский терапевт?Он даёт пациенту нитроглицерин в зубы и разговаривает: «Ты, дедушка, носи с собой эти пилюли и пей, когда станет плохо. И посиди, не ходи много». Нитроглицерин вправду расширяет сосуды. Пациент так и делает, а в некий момент помирает.
А как необходимо делать?У жителя нашей планеты необходимо брать анализ крови и поглядеть холестерин и индекс атерогенности. Посмотреть по шкалам, к какой категории риска он относится. Принадлежность к определённой группе риска в совокупы с болями в груди являются свидетельствами к коронарографии. Человеку вводят внутривенно контрастное вещество и глядят, как заполняются сосуды, а ещё делают УЗИ сосудов шейки. Находят бляшки в коронарных артериях и делают стентирование - под местной анестезией через бедро вводят расширяющий стент, который расширяет артерию и выравнивает бляшку. После таковой операции у пациента не будет инфаркта миокарда и инфаркта и он проживёт на 15 лет длиннее. Причём это будут не годы доживания, а годы обычной жизни. Так делают везде, не считая России.
О диспансеризации и раке молочной железы
Я знаю вариант, когда невролог во время диспансеризации нашёл опухоль в голове ребёнка. Он начал глядеть рефлексы мальчугана, увидел, что что-то не так, порекомендовал сделать МРТ, и во время исследования выявили опухоль. Больше я не припомню историй, когда диспансеризация как-то подсобляла. Я вообщем не знаю, какого нрава обязана быть диспансеризация, чтоб она не была формальной(в 2013 году Минздрав запустил програмку диспансеризации, на которую выделяют около 80 млрд рублей в год. - Прим. ред.).
В Японии страшные онкологические опасности, это их генетическая необыкновенность. Там рак прямой кишки встречается в 17 разов почаще, чем у европейцев. Поэтому у их очень жёсткие меры, и разов в полгода жители страны восходящего солнца проходят обследование. Пациента погружают в лёгкий наркоз, и минут 20 лекари эндоскопом залезают во все вероятные отверстия. Человеку делают гастроскопию, колоноскопию, бронхоскопию, дамам - гистероскопию, также берут все анализы. Это жёсткая практика: когда министр транспорта впору не прошёл диспансеризацию, его сходу же уволили. Ни один трудоспособный японец не может недопустить этого.
В России диспансеризация схожа на требование принести справку в бассейн. Я ранее их приобретал, а на данный момент сам себе выписываю. Даже ежели наступят превосходные времена и покажется возможность проводить диспансеризацию нормально, потребуются громадные пропагандистские усилия. Нужно разъяснить людям, что это вправду главно: не для галочки, а чтоб ты не помер. Обычно пациент идёт на приём, когда теснее ощущает себя плохо. Если сделать превентивный осмотр в России обязательным, система этого не выдержит. Если вдруг перегрузка на биохимическую лабораторию больницы возрастет в 25 или 250 разов, она будет филиалом ада.
В собственной каждодневной работе никаких результатов диспансеризации я не вижу. У всех собственных пациентов я спрашиваю о том, какие у их были хвори и операции. Не помню, чтоб человек поведал, что ему что-то прооперировали опосля осмотра во время диспансеризации. Я принимаю профилактические меры на своём уровне. Каждому пациенту я изъясняю обыкновенные причины риска. Если у жителя нашей планеты был инфаркт, я спрашиваю, воспринимает ли он определённые препараты. Женщинам я меж делом задаю вопросец: «Вам 53 года, вы были у маммолога?» Если нет, я изъясняю, что превосходно бы, чтоб поглядели молочную железу. Многие о этом выяснят в 1-ый разов.
Не так издавна ко мне пришла дама, у которой нашли метастаз в позвонке. Это излюбленный очаг метастазирования рака молочной железы. Молодая дама, 45-47 лет, превосходно одетая. Я спросил её: «Массу тела утратили?» Она ответила: «Да, 10 кг за три месяца». - «Слабость есть?» - «Да, утомляемость, температура, на работу еле хожу». - «А на груди у вас ничего нет?» - «Ну просто некий прыщик». Снимает кофту, а у неё там ужасная раковая опухоль с распадом, источающая гной, кровь, благоухающая гнилостью. Я сдержал злость, но мне хотелось сказать: «Что вообщем с тобой не так?» А она ответила: «Ну это прыщик, я его мазала левомеколем, а ко доктору не было медли сходить».
Это обычная история с раком молочной железы. Она изъясняет занимательную статистику: метастатический рак в четыре раза почаще выявляют непосредственно у незамужних дам, потому что их грудь никто не видит. Человек просто свыкается с своим недостатком.
А ещё я как-то посиживал со знакомой в баре и увидел, что опосля 2-ой бутылки водки у неё пожелтели глаза. Я спросил, издавна ли так происходит. Она ответила, что теснее лет 10. Оказалось, что у неё хронический гепатит с фиброзом печени. Человек просто не подмечает собственный недостаток, не желает мыслить о том, что он нездоров.
О работе в стиле доктора Хауса
У меня был пациент, заместитель начальника очень большой компании. Ко мне он попал, когда лечился теснее 2-ой год подряд. Он прошёл все круги ада и расходовал на исцеление все свои средства. Только спустя четыре месяца исцеления меня внезапно осенило, что супруга травит его мышьяком. Потом это подтвердили анализы. Бывают ситуации, когда надобно посиживать с человеком и длинно мыслить, - таковой вот «Доктор Хаус». Но это приключается изредка, а великая часть работы - соблюдение протоколов и верховодил.
ДАРЬЯ ПОЛЫГАЕВА
