Пролог. Дневник черного монаха - «Эзотерика»

Я уж совсем окоченел и начал переминаться с ноги на ногу, когда мой автобус наконец-то подъехал. Предвкушая теплую, спокойную обстановку в салоне, я вбежал по железным, кое-где проржавевшим ступенькам и уселся на одно из свободных мест. Несмотря на то, что мне было удобно сидеть в тусклом свете грязных ламп этой скрипучей железяки, мной овладело минус-время. Минус-время — определение, которое я недавно придумал, ожидая одним холодным вечером, куда-то запропастившийся, автобус. Ты просыпаешься. Быстро завтракаешь, толком не чувствуя вкуса. Одеваешься и чуть ли не бегом устремляешься на остановку. Ждешь автобус. Едешь. Затем выходишь и быстрым шагом двигаешься по направлению к месту работы. На протяжении всех этих действий ты толком ничего не видишь вокруг и не ощущаешь. Не получаешь каких-то запоминающихся впечатлений. Тебе скучно и иногда даже противно. Ты ждешь, когда же закончится это время. Минус-время. Время, которое ты хотел бы быстрей пропустить, выкинуть из своей жизни. Приходишь на работу. Сидишь там еле-еле до обеда, потом набиваешь в людной и шумной столовке брюхо. Ешь что попало, стараясь не привлекать к себе внимания. Я люблю быть невидимкой. Мне не о чем говорить с этими людьми. Я другой. Возвращаешься после обеда. Садишься на свое высокое кресло из кожзаменителя. Пялишься на экран, старательно изображая напряженную мыслительную деятельность. Досиживаешь до шести вечера и как можно скорее выбегаешь из этого, проклятого бесконечной скукой, места.Все это для меня минус-время. Необходимость. Ведь нужно на что-то жить. Как странно, что большинство из нас должны работать с утра до вечера на нелюбимой работе. Как все-таки это странно. Но другие терпят и я смогу. Еду домой. Вхожу к себе в комнату. Свершилось! Теперь я начинаю жить. Я радостно ем, наслаждаясь вкусом каждого кусочка жареной куриной ножки. Ничего не остерегаюсь, не ловлю на себе непонятных взглядов со стороны окружающих. Я один. Пью горячий чай с двумя ложками белого как вата сахара. Читаю книгу, развалившись на крошечном уютном диванчике. Это мое время. Только ради него я терплю эту жизнь. Но с утра все начиналось вновь. Вставая в шесть утра и запихивая в себя очередную порцию омлета, я начинал ждать вечера. Когда я приду домой и расслабившись буду развлекаться и отдыхать. Правда иногда случалась такая неприятность — примостившись на диване после тяжелого от скуки рабочего дня, я включал какой-нибудь фильм. Я всегда предпочитал фантастику, но ее всегда было мало и я старался смаковать каждый такой фильм, смотря его со всем вниманием. Но от усталости я частенько обнаруживал себя в середине фильма, не помнящим абсолютно нечего из того, что я только что видел. В этом и вся загвоздка. Работаешь, терпишь это ужасное минус-время, а затем даже не можешь получить, причитающееся тебе по праву, удовольствие. Сегодняшний день обещал быть таким же как и всегда: серым, унылым, тягостным и пустым. Но вечером произошло событие, разрушившее привычный ход моих будней. * * * Я очнулся от мыслей, когда полупустой автобус подъехал к переезду. До дома оставалось всего каких-то пять минут, но поезда могли продлить эту короткую часть пути на час или даже больше. Сидел я, по-обыкновению, у окна, уставившись в сумрак промозглого вечера. Завывал ветер, проникая сквозь потрепанную обшивку старого Уаза. Хорошо, я был одет по погоде. Мне было тепло и приятно. По правде говоря, я любил вечерние поездки домой. Но любил я их только тогда, когда переезд оказывался открыт. Я начал ерзать из стороны в сторону, стараясь рассмотреть приближающийся поезд и почувствовал локтем правой руки какой-то объект. Это была новенькая толстая тетрадь с черной кожаной обложкой. Как я ее не заметил за двадцать минут пути? Не знаю. Наверное как всегда был в “дорожном трансе”. Ехал, смотря в окно. Но видел лишь сбивчивые образы из памяти и воображения. В дороге я всегда утопал в бесконечных, ни к чему не ведущих, мыслях. Я осторожно поднял тетрадь. Почему-то мне показалось, что в ней могут быть какие-то вырезки или вкладыши. Я представил себе, что поднимаю ее и на весь салон из-за порыва ветра разлетаются по сторонам разноцветные бумажки с изображением каких-то людей и зданий. Пассажиры неодобрительно смотрят на меня, а кондуктор грубым и нахальным голосом требует, чтобы я поднял все это безобразие. Ничего подобного, конечно, не произошло. Тетрадь не содержала в себе скрытых секретов. Лишь обычный текст, без каких-либо зарисовок или картинок. Я сразу догадался, что это чей-то дневник. Быстро пролистав страницы до конца, я не обнаружил каких-то подписей или имен. По крайней мере при беглом осмотре они не попались мне на глаза. Вернувшись к самой первой странице, я присмотрелся. Буквы были чистыми без клякс и подтеков. Тетрадь не имела ни клеток, ни разлиновки и человек писавший этот текст, иногда косил то вверх, то вниз. Но все равно почерк был вполне читаем. От моей находки меня отвлек пронзительный гудок, приближающегося паровоза, что сулило мне скорое продолжение пути. Я почувствовал легкую радость и вернулся к своей находке. Первая запись начиналась со странного заголовка «Знак силы». Уставившись во все глаза — в салоне все-таки было темновато — я начал читать. «Делай только то, что действительно хочешь. Не трать время на глупости и тусклые развлечения. Цени каждую секунду, ведь ты не знаешь, сколько их у тебя еще осталось. Скука — самое страшное скрытое зло. Если тебе скучно, значит ты делаешь что-то неправильно. Например, думаешь. Скука рождается из мысли. Мысль рождается из необходимости или по ошибке. Мысль по необходимости говорит о том, что тебе нужно. Твоему телу или твоей личности. Или твоему духу. Мысль по ошибке искажает факты, изменяет реальность. А иногда и медленно убивает. Скука — один из медленных способов убить себя. Ищи корень навязчивых мыслей. Если не найдешь, ум никогда не успокоится. Ищи почему ты думаешь о чем-то раз за разом. Чтобы найти, нужно очень захотеть это сделать. Нужно всерьез задаться вопросом, словно от этого зависит твоя жизнь. Словно тебя подвесили на петле и задали этот вопрос. Найди ответ или умри. Но хотеть тоже нужно уметь. Желание делает тебя слабее. Запомни — желание возникает само, без твоей воли. Намерение же — твое создание. Желание тянет тебя к чему-то. Намерение показывает путь. Идешь же ты сам. Если имеешь волю идти. Желание доставляет боль, если сразу не удовлетворяется. Намерение — хладнокровно. Желай и сразу делай. Либо не желай вовсе. Имей намерение каждый день и каждый час. Просыпайся с целью, засыпай с целью. Цель — не результат. Цель — твой путь. Иди по пути или уснешь навсегда.» Я закончил чтение и почувствовал, как все смолкло внутри. Странная тетрадь и странный текст. Мысли после этих слов куда-то запропастились. Потерялись в тумане уставшего сознания. Я что-то ощутил. Может быть то, что называют вдохновением. Я оглянулся по сторонам, потому что испугался за свой вид. Сейчас я наверное выгляжу, как сумасшедший с пустым, безумным взглядом. Осмотревшись, я успокоился и опустил глаза. Никто на меня не смотрел. Пока я читал и озирался по сторонам, автобус незаметно достиг моей остановки. Я вскочил и протискиваясь через толпу возмущенных пассажиров, положил черную тетрадь в пакет, в котором носил с собой разные книги, линейку, пару карандашей и чертежи.Ветер дул все сильней и напористей. Шея болезненно холодела от его порывов. — Щеки и нос наверное покраснели. — Подумал я и стал прятать лицо от проходивших рядом незнакомцев. Я не любил выглядеть глупо. Подойдя к своему подъезду я вспомнил о находке и решил после вечерней трапезы продолжить чтение. Я не скажу, что текст меня поразил или сразу понравился мне. Нет. Наоборот, мне показалось, что этот дневник пишет какой-то напыщенный болван. Но мне попросту стало интересно. А еще я помнил свою странную реакцию на эти слова. Мой ум будто выключили. Почему-то мне показалось это хоть и странным, но вместе с тем и приятным состоянием. После чтения мне стало как-то легко, что конечно не отменяло того факта, что этот горе писатель слишком много на себя берет. В этих размышлениях я зашел в дом, поужинал. А очнулся от мыслей только спустя час или больше, поймав себя на просмотре телевизора. Выключив звук, чтобы не отвлекал, я достал из пакета дневник незнакомца и начал было его читать, как буквально через минуту затрезвонил телефон. Я взял трубку, ощущая небольшой страх — кто может звонить в такое время. Сделал голос грозным и как обычно сказал: — Алло.— Антон! Завтра чтоб ровно к шести утра. Приедут важные люди. Смотри не опоздай.— Хорошо. — промямлил я, попрощался и положил трубку. Звонил мой начальник. Что это были за важные люди, я не знал, но решил встать намного раньше, чтобы точно приехать вовремя. Я всегда был человеком пунктуальным и даже удивился, что Сергей Иваныч — так звали моего начальника — усомнился во мне. Переварив разговор, я завел будильник на полпятого утра и было уже взял тетрадь. Но не успел ее даже раскрыть, как снова зазвонил проклятый телефон. Звонил мой старый друг, с которым мы не разговаривали около полугода. У нас сразу же образовалось множество интересных тем и мы говорили и говорили, иногда посмеиваясь и подшучивая друг над другом. Положив трубку на место, я посмотрел на часы и ужаснулся. Два часа ночи. Мне же завтра рано вставать. Но что-то меня манило продолжить чтение и я, несмотря на здравый смысл, открыл в дневнике следующую запись. Запись под заголовком: «Получение имени». Евгений Трубицин Пролог книги «Дневник черного монаха». Новые статьи и книги автора читайте на сайте: de-trening.ru