Сила любви в единстве

За окном мелькают огоньки станций городов и сел. Дорога кажется таковой длинной, но зато есть время для раздумий. В вагоне я одна, на столе стоит дрожащий стакан с чаем, а стук колес поезда отсчитывает ночное время. К утру буду на месте, есть еще время для превосходных воспоминаний. Я разговариваю превосходных, поэтому что в жизни все познаю в сопоставлении. За плечами осталось тяжелое прошедшее, даже ужасно вспоминать о этом. Исправительная колония… Когда родные отказываются, отпрыска забирают в ребяческий дом, а родного и недалёкого жителя нашей планеты больше нет. Но на данный момент не будем о этом.


Сейчас я пищу к одной и из подруг, с которой совместно отбывали срок. У нее беда, ей нужна помощь. Хлопотала о сокращении срока заключения для нее наша психолог колонии. Ей подфартило, она поступила теснее беременная, и сама не знала о этом. А выпустили из колонии на девятом месяце. Казалось бы все превосходно, но беда в том, что она желает родить и бросить в клинике малыша. Я разумею ее, нелегко было там за высочайшими стенками и на воле не лучше. Сирота, без квалификации, без работы, без родных. Об этом написала мне наша психолог из колонии.
Эту даму мы будем держать в голове всю жизнь. Благодаря ей поменялась наша жизнь, сами разумеете, какие законы правят за высочайшими стенками. Иногда нам казалось, что выжить просто невероятно. Молодых дам было пятеро и осуждены мы были, далековато не за превосходные делишки. А эта дама смогла отыскать подход к каждой и растопить наши сердца. Такая малюсенькая хрупкая, наша драгоценная Эмма Давидовна многому нас научила.
Рассаживала нас впереди себя, много говорила о собственной жизни, о том, как психологом стала и почему конкретно в тюрьме. И когда она разговаривала, слова, как пламенеющие искорки от костра зажигались меж нами. И я ощутила какое-то теплое неизвестное мне чувство доверия ко всем. Хотелось все слушать и слушать. Мы ждали каждой нашей встречи, и томная судьба казалась не таковой тяжеленной, и день был совершенно недолгим. Мы выучились жить неувязкой каждого из нас, совместно решали, совместно грезили, делились, чем могли. За высочайшими стенками мы поручились друг за друга, быть ответственной за каждую из нас. Только на данный момент я сообразила, какая сила в поручительстве, какая крепость в согласье нашем. Узнав о беде подруги, ощутила ответственность за нее, потребность всем собраться и решить, как ей можнож посодействовать.
Уже светлеет, стоим на станции в малюсеньком городе. Людей не было видно, но поезд еще не отправлялся. На перроне из ящика для мусора, две громадные собаки вытаскивали и доедали отходы. С ими рядом малюсенький котенок пристроился на завтрак. И,что дивно, была мирная трапеза.Собаки вытаскивая последующую порцию охотно делились с котенком. У меня сходу мысль перескочила, что беда их сплотила. Ведь столько в мире злобна, неуж-то людям необходимо великий общей беды, чтоб понять это?
Вот поезд и тронулся, вновь мелькали городка и села. А я так ожидала нашей встречи с подругами. Одна из нас еще отбывает собственный срок в колонии, возвратится через полгода. А ведь мне подфартило, пересмотрели мое дело. По совету нашей Эммочки я писала повсюду, просила всех, кто мог бы посодействовать в моем деле. Помогли, но лишь через три года нашлись люди, которые смогли достигнуть пересмотра моего дела. В знаменитой фразе “казнить нельзя помиловать” запятую переставили, признали, что был несчастный вариант.
Как во сне оказалась за воротами. Хотелось 1-го — бегать в ребяческий дом к сынишке. Этого состояния невероятно обрисовать, когда радости нет предела, и сердечко вырывается наружу от счастья. Передо мной стоял четырехлетний мальчик, рыжеволосый от папы и кучерявый от матери, который меня совершенно не помнил, ведь тогда ему был всего лишь годик. И каждый новейший год он просил у Деда Мороза, чтоб мать его отыскала.
Я все вспоминала эти минутки счастья и радости, и грезила, когда расскажу подруге о том, как деткам необходимы матери, и мы непременно найдем решение все совместно, как ей посодействовать. Даже не увидела, как заснула, пока не разбудили люди, вошедшие в вагон.
Ну, наконец… Я поторопилась на выход. И вот обнимаю сильно подругу, слезы и ком в горле, и ни слова… Стояли молча, пока я не ощутила, что кто-то дышит в затылок. Подруга приехала со своим ином на машине, и мы теснее едем домой. Собрались еще не многие, наша будущая мамочка встречала еще одну подругу на автовокзале. Долго не пришлось ожидать, распахнулись двери и начались объятья, поцелуи и слезы радости. Но подруга была не одна, представила нам пожилую пару собственных родственников.
Мы собрались за круглым столом. Пахло сибирскими пельменями. С нами не было одной подруги и нашей любимой Эммочки. Мы разговаривали каждый о себе и обо всех нас, просто довольствовались нашей встрече. Звенели бокалы, звучали тосты, лились песни и слезы рекой. Мы разожгли костер в душе каждого из нас, искры которого блистали на наших личиках, а сердечко наполнялось безмерной радостью и загадочным ощущением, сближающим нас. С ощущением признательности вспоминали Эмму. Она нам разговаривала, что каждый новейший день, как малюсенькая жизнь, в какой мы в ответе не совершенно лишь за себя и нам надобно обучаться довольствоваться счастью иного. Вспоминали о том, как каждое ее слово подсобляло нам в тяжелую минутку. Наша будущая мамочка все повторяла, что с нами ей теснее ничего не ужасно. Затем взялись за работу, собирали ребяческую кровать, разбирали одежду для малыша, завалили весь угол игрушками, навечно всего хватит.
А я вновь пищу в вагоне домой, на сердечко так просто и безмятежно, и охото сохранить это чувство подлиннее. Да, я ведь не написала еще о основном, пожилая домашняя пара совершенно не были родственниками нашей подруги. Сюрприза мы такового не ждали, когда они поведали, как длинно сюда ехали с громадным желанием сказать, что будущему малышу они готовы быть дедушкой и бабушкой, и желали бы отобрать маму и малыша с собой в столицу. А про судьбу будущей мамочки прочли в журнальчике, в который написала одна та самая подруга, родственниками которой они представились. Думаю на данный момент и как поновой переживаю, время от времени каким-то образом в жизни все налаживается. Обнимались и вопили от радости старики, благодарили за доставленную удовлетворенность быть подходящими и возможность быть счастливыми.
Опять мелькают огоньки деревень и сел за окном, стук колес отсчитывает ночное время, а превосходные воспоминания греют сердечко. О сынишке заскучала, быстро отберу из ребяческого дома насовсем. Работу теснее отыскала нянечкой в детдоме, но это совершенно маловажно. Главное — комнату мне там выделили со всеми удобствами и мебелью. Университетский диплом подождет, мыслю, настанет время, когда буду работать по собственной квалификации. А на данный момент мне так превосходно и в моей жизни стало все налаживаться. И я не одна, мы совместно, все за всех в ответе и сила наша в согласье и поручительстве друг за друга. Там за столом я поднимала бокал, желая всем блага и счастья, и тост у меня был краткий «За Жизнь!».
Тысячу разов хотелось вопить: «За новейшую Жизнь!!!». Ой, кажется я засыпаю…
Янина Голубовская