"Спрятанные" смерти в Беларуси
В России проходит масштабная реформа здравоохранения, в базе которой переход к страховой медицине. Пока из явных последствий - массовые увольнения и закрытие больниц. Недовольные лекари организовывают масштабные акции протеста.
Возможна ли в Беларуси реформа здравоохранения по образцу русской, почему белорусским клиникам безвыгодны томные нездоровые - ЗТС на критериях анонимности поведал доктор одной из белорусских больниц.
Одни убытки
— Какие трудности системы белорусского здравоохранения вы расцениваете как более суровые?
— У нас безвыгодно врачевать томного больного. Одно дело, когда поступает нездоровой, к образцу, с аппендицитом – аппендикc удалили, больного выписали. И совершенно иная история, когда поступает пациент с тяжелейшим болезнью. Он будет лежать месяц, и его исцеление «съест» половину месячного бюджета больницы. Для больницы такие нездоровые безвыгодны, и ежели есть возможность их спихнуть куда-то...
— Подождите. Что означает «спихнуть»?Что означает «не выгодно» — что за определения в критериях безвозмездной медицины?
— Бесплатной, но не для бюджета страны, верно?На клинику выделяется какая-то сумма средств, и, понятно, что она ограничена и готов стать еще меньше — курс бакса поменялся либо подорожали какие-то сервисы. Но во всяком случае, бюджет выделен и он, как кусочек пирога, у вас в руках. И вот поступает пациент, который просит больше средств, чем обыденный нездоровой. И таковых пациентов быть может 10, а может – 20. Никто же не знает, что произойдет?.. Случится гриппозная пневмония, и поступит великое количество таковых нездоровых. А бюджет-то сверстан…
— Давайте на конкретном образце. Поступил тяжкий нездоровой – как проходит исцеление?Учитывая его стоимость и ограниченность бюджета, клиника начинает экономить на лечении?
— Для чего же в клинике администрация?Чтобы держать не пущать.
— Не разумею – что означает «держать не пущать »?Доктор желает назначить какое-либо лекарство, а ему не дозволяет администрация?
— Согласие о назначении нездоровому дорогостоящего лекарства воспринимает консилиум с ролью представителей администрации больницы. Заместитель основного доктора может сказать: «Я не дам это лекарство!». Это наша обыденность.
— Как это не «дам», когда нездоровой нуждается непосредственно в этом лекарстве?
— Ну и что?.. Администрация произнесет, что не надо. А квалификацию доктора, который просит на таком лечении, можнож поставить под вопросец. Такие вещи происходят. И позже — кто желает браниться с управлением больницы?.. У нас были ситуации, когда доктор выписывал дорогостоящее лекарство, и пациент даже получал его, поэтому что оно осталось от погибшего накануне больного. Но администрация выяснила, и доктор получил укор за таковой «фокус».
Я хочу сказать, что томные нездоровые – это, на самом деле, неувязка для больницы, которая работает в рамках безвозмездной системы здравоохранения — таковой, как белорусская. В страховой медицине все принципиально по другому, поэтому что за пациентом идут средства. Разные средства, в зависимости от системы страхования, но во всяком случае, нездоровой для больницы — не вред, а прибыль. Да, расходы необходимо изъяснять – почему ты применил ту либо иную стратегию. А использовать необходимо чрезвычайно действенное исцеление и стратегию.
Больнице выгодно врачевать такового больного, и она никуда его не спихнет, поэтому что исцеление оплачивается страховой компанией. В Беларуси дискуссии о страховой медицине идут с начала 1990-х, но дискуссиями так все и кончается.
Мертвые души
— Давайте вернемся к ситуации с томным нездоровым. Администрация больницы отказала в дорогостоящем лекарстве – что позже?
— Выписывают наименее действенный продукт. Но разумеете, вопросец в аспектах эффективности. Как ее оценить?В белорусской системе статистики чрезвычайно много вранья. И на этом вранье все строится. Скажем, была у нас эпидемия свиного гриппа, но мы не знаем четкой статистики – сколько всего умерло жителей нашей планеты, в которой клинике умерло больше, а где меньше. А когда нет четких данных, нельзя сказать, кто работал более отлично, кто наименее.
— Вы желаете сказать, что сами лекари не знают статистики?
— Нет. Мы не знаем статистики. Потому что в Беларуси статистика не заявительная, а директивная. Т.е. по различным болезням мы не обязаны выйти за границы определенного количества летальных исходов. В неприятном случае мы их прячем под иными диагнозами. Да-да, это наша обыденность. Это наш ежедневный кошмар. У нас нельзя помирать от пневмоний, нельзя помирать от инфарктов, от сладкого диабета – тоже нельзя. И опосля того, как мы «спрятали» погибели от инфарктов, выходят великие начальники и разговаривают, что, дескать, мы одолели инфаркт. Хотя на самом деле это не подходит реальности. Но ежели мы желаем подходить европейским показателям — а мы желаем, и еще как желаем!— необходимо использовать вот такие способы.
Давайте я вам расскажу историю с панкреатитом. Этот диагноз относится к острой хирургической патологии, которую тоже кропотливо контролируют. В Минске, по официальной статистике, смертность от острого панкреатита «стремится к нулю». Тем регионам, которые пробуют подать условно правдивую статистику – ежели нет правдивой статистики, как поменять ситуацию и как понять, на что необходимо воздействовать поначалу?– угрожают санкциями.
— Какими?
— Ну как. Приедут и будут разбираться, почему плохо врачуют.
— А как происходит этот разбор?
— Ну...(смеется)Вы видели, как президент разбирается на совещании по деревообработке?Или по некий иной отрасли?Ну вот и у нас так.
Но вернемся к панкреатиту. Когда официальная статистика рапортует, как все превосходно, в это время в нашем белорусском мед журнальчике «Новости хирургии» печатается статья патологоанатомов о том, что в Минске за три года умерло от панкреатита больше 200 человек. Т.е. патологоанатомы писали научную работу, пытаясь проанализировать смертность более 200 человек, тогда как по официальной статистике этих погибших просто нет!
Да, вы одолели панкреатит!Только нездоровые о этом не знают. И продолжают помирать.
Многие современные болезни меняют свою форму, течение. Когда есть настоящая статистика, можнож реально расценивать ситуацию и пробовать влиять. Это дотрагивается пневмоний, сладкого диабета, туберкулеза, почти всех иных болезней... И в тех странах, где есть честная статистика, будут драться и вправду подсоблять при происхождении этих болезней — поменять стратегию, учить новейшие подходы и лекарства. Но мы этого не узнаем – ни о новейших формах болезней, ни о количестве смертей. Потому что у нас по статистике все превосходно. Разве что какой-либо увлекающийся доктор выяснит, что современная мед наука теснее начала использовать, и будет продвигать это, как новое слово в медицине.
И ничего не изменяется, ежели разговаривать о системе – система белорусского здравоохранения не изменяется вообщем. Мы всеми мощами пытаемся сохранить советскую систему, желая она не подходит ни современным технологиям, ни современным подходам – ничему. В чем-то она просто бешеная. Дать всем все невероятно. Этот подход не эффективен. Это распыление средств. Мы дали всем все, а пациенту с томным болезнью средств может не хватить. Их не хватает.
То же дотрагивается нездоровых с редкими болезнями. И тех, кого наша система здравоохранения признала «бесперспективными» — к образцу, онкологических нездоровых.
В угол
— Моя знакомая, доктор, разговаривает, что самое лучшее и высококачественное исцеление в Беларуси получает жалобщик.
— Абсолютно верно. Поскольку в Беларуси нет настоящей статистики, на основании которой мы можем судить о эффективности системы, у нас есть, так сказать, собственный способ оценки – печальный контроль. Все жалобы по факту оцениваются как честные, и мы обязаны сделать все, чтоб жалобщик остался доволен.
Но я обязан сказать вот что. Если система здравоохранения осталась без смен, то белорусская медицина развивается. Какие успехи в трансплантологии!Мы на весь мир прозвучали, когда удачно пересадили печень былому начальнику «Моссад». Есть движение в нейрохирургии, онкологии – есть!
Плохо, что средний уровень медицины остается страшно целомудренным: та же поликлиника, «скорая помощь» — то, с чем человек сталкивается в ежедневной жизни. Конечно, вопросец в том, как это все работает.
Скажем, у вас заболело сердечко, и вы пришли к терапевту. Он вас посылает к кардиологу, а там очередь, и чтоб сделать анализ, тоже очередь... Это чрезвычайно недешево – пускать пациента вот по такому кругу.
— А как обязано быть?
— Хотелось бы, чтоб человек, когда он прибывает с очевидными жалобами к доктору, сходу был осмотрен без направления к профессионалам и чтоб все нужные анализы были сходу изготовлены и скоро же, но не через несколько дней, интерпретированы. Чтобы обыкновенные обращения происходили по принципу «одного окна». Это все можнож сделать!И сделать теснее сейчас!Но у нас не так – у нас приобретают дорогой аппарат, зачехляют, ставят в угол не пользуются.
— Но почему?
— Дорого. Нет расходных материалов. И опять-таки – нет критериев эффективности.
— Но разве не надо отчитываться за работу аппарата?
— Не знаю. Если зачехляют, означает, не надо. Вопрос в ином: а что доктор от этого получит?
— Ну как?! Более высококачественные исследования!
— Но ведь его зарплата не поменяется!Зарплата остается бывшей. Вся наша система не нацелена на то, чтоб поощрять рост профессионализма – для чего же книги приобретать(чрезвычайно дорогие, кстати), для чего же совершенствоваться?.. Если ты превосходный доктор, то у тебя будет 60 человек. У отвратительного – 40. А зарплата однообразная. Ну и для чего же стараться?.. Больше знаешь, больше работаешь. А для чего же?..
Комиссары от медицины
— Почему в Беларуси такое отношение к доктору?Мне кажется, что основная неувязка в том, что кем бы ты ни был – доктором, учителем, инженером – обычно, тебя не почитают. Как личность, как профессионала. Они вообщем не необходимы, мастера и личности, поэтому что у личности есть собственное воззрение, человек готов его отстаивать и драться за него. А такие не необходимы, поэтому что опасны – поэтому что не желают покоряться.
— Есть такое расхожее выражение: неподменных нет. Мы с сотрудниками где-то прочли продолжение: неподменных у нас нет, поэтому что их издавна заменили на заменимых.
Да, следует речь о почтении. Когда его нет, а его нет, ты постоянно ощущаешь себя неудовлетворенным, тем паче, что вескую часть медли приходится заниматься безусловно порожними, негодными вещами – бежать с какими-то бумажками, пробовать что-то доказать... А система живет собственной жизнью. Люди, которые обязаны заниматься организацией обычного функционирования, они, на самом деле не организаторы, а комиссары. Комиссары от здравоохранения. Они обязаны вынудить доктора врачевать, поэтому что самому ему это не надо, не выгодно и так дальше.
— Вы с сиим согласны?
— В нашей системе?Конечно!Потому что вот этот огонек снутри доктора, его желание заниматься любимым делом, с возрастом становится меньше и меньше. Умение, профессионализм почаще всего остаются неоцененными, конференции и выставки проходят мимо, повышение квалификации стало во многом профанацией. В ординаторских в вольные минуты обговаривают киноленты, шмотки, машинки, огороды, но чрезвычайно изредка — мед новинки. Какие новинки, о чем вы?..
Недавно проходила выставка «Здравоохранение Беларуси». Очень тихо, куце и вообщем - никак. Я вообщем не разумею: для чего же нужна выставка, ежели решение о покупке того либо другого оборудования будет приниматься на уровне Минздрава?.. Кому это демонстрируют?Демонстрируют, что у нас не ужаснее, чем у их?Хуже, поэтому что дело не в «железе», которое можнож приобретать(даже ежели опустить тему откатов, постоянно можнож отчитаться), а в человеке-враче, который будет им воспользоваться во благо пациента.
Но все хорошо
— По воззрению 1-го из лекарей, есть три трудности в белорусской медицине: пациенты, которые все знают, обслуживающий персонал, который уверен, что все знает лучше доктора, и твои коллеги, с которыми чрезвычайно трудно договориться, ежели нужна какая-то процедура. Моя собеседница смогла предупредить инфаркт, сделав нужное исследование, с трудом уговорив коллегу-врача провести его. А ежели бы не уговорила?
— Больной мог умереть. А его погибель бы «спрятали». Она бы растворилась в череде таковых же смертей. И понять, что это «необязательная смерть» может лишь специалист. Тогда как на публику будут драться с очередями в поликлиниках…
С иной стороны: посиживает этот доктор, необыкновенно пожилой. Он всю жизнь в медицине. Никакого огонька от еще одного спасения чьей-то жизни в нем теснее нет. Он просто делает свое дело. И вот его требуют сделать что-то сверхурочно, т. е. за пределами его рабочего медли либо утвержденной министерством перегрузки, которую он выполнил. Просят безвозмездно, природно. Характерно, что просит не основной доктор не начмед, которые решают «глобальные вопросы» не занимаются таковой «мелочевкой», как спасение конкретной жизни.
Мы разговариваем, что у доктора много порожней работы, безусловно неврачебной. А ведь это и есть путь к проф «выгоранию». Врач утрачивает сопричастность с настоящим делом. Так, терапевт на приеме никого не выручает и даже изредка кому подсобляет – он оформляет документацию.
— Хорошо, как пациенты?Разве они не почитают, разве они не признательны?
— Насчет признательности пациентов, это чрезвычайно изредка. Единицы благодарят. Банальное «спасибо» услышишь нечасто. Чаще пишут жалобы.
— Как вы расцениваете реформу здравоохранения, начавшуюся в России?Возможно ли что-то сходственное в Беларуси?
— В первую очередь, я не знаю таковых жителей нашей планеты в Беларуси, которые могли бы заняться реформой. У нас почаще трудности забалтывают. Да и для чего же реформы?Любая реформа – это риск. Понятно, что нет средств(а реформы постоянно затевают, поэтому что не хватает средств). Но как соц ответственность перед докторами, пациентами, которые в итоге реформ могут пострадать?.. Зачем реформы?.. И так сойдет!
Во-вторых, в итоге реформ в Беларуси, я уверен, станет лишь ужаснее. Будет бардак и неразбериха. Потому что великая часть наших профессионалов от организации здравоохранения практического опыта не имеют. Одно дело – спускать сверху порожние указы, иное дело – настоящая деятельность. И еще — а где у нас проф общества лекарей, которые скорректировали бы все шероховатости, сопровождающие любые реформы?..
То, что декларируют сейчас чиновники столичного здравоохранения – верно и мудро. Но ведь диалога-то с самими докторами не было!Врачей никто не спрашивал, вот что плохо. Мнение практикующего доктора никого не интересует, что в России, что в Беларуси.
На самом деле в клинике опосля пациента 2-ой основной человек – это врачующий доктор. Не основной доктор, не начмед, а доктор, который решает, что необходимо нездоровому. А у нас нездоровой получает то, что есть в данной клинике, но не то, что ему необходимо. Очень трудно чиновника-администратора в клинике уверить в каких-либо деяниях и решениях, которые стоят доп средств, доп внимания и которые выходят за рамки его познаний времен обучения в медуниверситете. Хотя есть организаторы-новаторы, но их живо выживают, поэтому что они неудобны: прогуливаются, дергают, требуют... Сначала это здорово, а позже начинает докучать. И от таковых избавляются.
— У нас ведь тоже как словно пробуют что-то сделать. Помните предложения Тозика о платных вызовах «Скорой помощи»?
— По-моему, все эти дискуссии – безусловно порожнее. Но даже ежели это произойдет на практике, то что?Ну, будете вы выплачивать средства, но разве вы получите за их адекватную помощь?Не уверен. Можете получить, ежели приедет обыденный доктор. А сможете не получить, ежели приедет недостаточно квалифицированный доктор либо уставший донельзя от сверхурочной работы, либо «выгоревший» на нет. И вы будете вызывать «скорую помощь» еще трижды за ночь, поэтому что ваша неувязка не решена. В той же Москве был вариант, когда даму 5 разов «скорая помощь» не отвозила в клинику, пока та не погибла от пневмонии.
Кроме того, врачевать можнож на различном уровне и с различным результатом. Инфаркт миокарда можнож оперировать, можнож проводить коронарографию, а можнож врачевать по старинке, обезболиванием. Но у нас коронарография есть лишь в больших клиниках, в районных и почти всех городских(даже ежели они занимаются исцелением инфаркта)ее нет вообщем. Т.е. инфаркт врачуют все. А администрация просит превосходной статистики. Но превосходная статистика быть может там, где есть оборудование и люди, которые могут им воспользоваться. Для этого необходимо обучаться, ездить на стажировки. Но у нас, ежели и высылают куда-то, то чрезвычайно изредка.
И вот так происходит проф «выгорание». Да, ты можешь что-то читать, к чему-то устремляться. Ну и что?.. Мы, разговаривают тебе, так не врачуем. Мы по-другому врачуем. Мы врачуем русскими продуктами. И все у нас превосходно.
Марина Гуляева
