9 мая. Письмо деда и охапка красных тюльпанов

Я помню торжественный парад на 9 Мая, когда разноцветные шары и флаги сливались с весенней листвой и словами из песни «День Победы». Мы с дедушкой непрерывно прибывали к Могиле Неизвестного Солдата с громадной связкой цветков. Я гордился боевыми заслугами за его подвиги и довольствовался, что дед остался жив. Дедушка длинно стоял молча, как будто время для него остановилось, лишь слезы катились по щекам и капали на его ордена. Интересно, о чем он мыслил?Про войну чрезвычайно малюсенько говорил, все так, отговорками, что на их век выпала таковая доля. Теперь я прихожу один, теснее 5 лет, как деда не стало, но во мне осталась потребность поклониться Могиле Неизвестного Солдата, положить цветочки и постоять молча… И у меня льются слезы, когда я мыслю о тех, кто не возвратился домой, о тех, кого зверски замучили в таборах, о тех расстрелянных лишь за то, что они евреи. Прошло 70 лет, и на полях прошедших боев, на городских улицах, на проселочных дорогах, залитых кровью ужасной войны, теснее зацветают сады, шелестит листва и напевают птицы. Мне не постыдно, что я плачу, мне постыдно за тех, кто опять разжигает нелюбовь меж людьми и желает войны. Теперь я разумею деда, он непрерывно опасался, чтоб этот ужас не повторился, он прошел всю войну и знал стоимость победы. Каждый год дед перечитывал письма, которые присылал домой, а сейчас их перечитываю я, ощущая его тоску по дому, где его ожидали супруга и малюсенький сынок, мой отец. Он тыщу разов оправдывался за то, что не рядом с ими, говорил, как выживал опосля ранений, мысля лишь о доме, и в брожу повторял имя собственной любимой. Но одно из писем было заклеено, и дед не дозволял мне его читать. Я щепетильно складывал в коробочку письма, портсигар деда с сигаретами и хранил все, как память о нем. Заклеенное письмо не читал из почтения к деду, а в студенческие годы совсем пренебрегал о нем. Только на данный момент, вспомнив о дедушкином письме, накануне 70-летия Победы, зажегся любопытством раскрыть конверт. Стало беспокойно, когда я прочел 1-ые слова: «Мой дорогой внук, ежели ты, прочитав это письмо, сможешь меня простить, означает, ты сообразил, что я не мог поступить иначе…» Меня будто окатили кипяточком, в висках ощутил пульсирующий тик и онемел язык. Первая мысль пробежала беспокойно: что все-таки мог совершить дед и за что я его обязан простить?Стал медлительно читать и перечитывать каждое его слово дважды. Уже через минутку я просто плакал, узнав о том, что бабушка, которая вырастила меня, — это не моя бабушка. Сразу меня охватила паника… «Я же так обожал бабушку, и почему узнаю это лишь на данный момент?!» — успокаивал я себя и вдруг задумался: «Разве я мог ее не обожать, ежели бы и знал о этом?! Из собственных внуков она меня обожала больше всех, может, мне так казалось, за то, что был во всем удачен, честен, трудолюбив, ставила непрерывно меня всем в пример. И сейчас теснее не имеет значения, моя бабушка либо нет». Я угомонился и стал читать далее: «Получил я письмо из дома с неизвестным почерком. Прочитав, я пришел в ярость. А позже решил, что дни мои окончены, не хотелось жить, узнав, о погибели моей любимой. Она для меня была всем, для чего же я старался выжить. Даже в самое прохладное ужасное время мысль о ней грела меня. Мог жить без воды и пищи, подкармливать вшей в окопах, лишь бы получить весточку из дома, что мои недалёкие живы», – писал дед. Я с нетерпением отыскивал в письме ответ — кто же моя истинная бабушка?Стал бегло очами отыскивать меж строк и вдруг остановился на словах: «Мне даже ужасно было представить, как ведали свидетели, что яма с расстрелянными евреями еще длинно шевелилась, и через землю всплывала наружу кровь…» – О Боже!— с воплем вырвалось у меня, по телу пробежал холодок с мурашками. – Моя бабушка… Еврейка?— сейчас теснее ужас охватил меня. – И я, означает, еврей?! — сердечко мое трепетало, стало душно, я не мог глубоко вздохнуть. Я зарыдал, как малюсенький мальчик, сам не разумея, отчего, может быть, от жалости к себе либо от обиды за тайну прошедшего?Немного угомонившись, разобрался во всем и, окончательно же, не злился на деда, осмысливал, что он все это время опасался за меня не мог поступить по другому. Наоборот, я стал гордиться им еще более. Вернувшись с войны, дед остался в семье вдовы, которая выручила ему отпрыска, посодействовал воспитать ее троих детей и всю жизнь относился к ней с любовью и почтением, как к собственной семье. Я вытер слезы и улыбнулся – ведь это моя бабушка, которая меня вырастила!Моя мать погибла чрезвычайно рано, отец непрерывно занимался научными работами и длинно посещал в экспедициях. Дед написал в собственном письме о том, как удалось спасти малыша, моего отца, от германцев, рискуя собственной жизнью и детками. Этот поступок дамы, бабушки, которая меня воспитала, благороден почтения. Когда немцы проверяли окрестность, длинно не задерживались в бабушкином доме, опасаясь заразиться, поэтому что все детки были побриты наголо, измазаны мазью, схожей на зеленку, на плите варилось вонючее зелье, и дом непрерывно окуривали ветками вереска, типо от заразной хвори. А на печи, из-под овчинки, выглядывали четыре пары глаз и лысые пятнистые головки детей. …Еще не так давно в моем институте демонстрировали кинофильм «Антисемитизм», опосля которого прошли обсуждения. Я тогда позавидовал евреям, поэтому что у их есть «ген», именуемый «ген Единства», который передавался из прошедших поколений со времен Авраама и его воспитанников, наиболее 3800 лет. Теперь я знаю, что я еврей!Я обязан гордиться, ведь мы обязаны показать всему миру пример своим соединением, поэтому что Единство — это закон Природы. Наше соединение послужит на благо всему населению земли. …А днем я отправился в соседнюю деревню, куда тайком прогуливался дед, разговаривая, что следует навестить однополчанина, на ту самую могилу, где на монументе из камня нет ни фамилии, ни имени, лишь великий бугор, заросший травкой. Я поразмыслил: сердечко моей бабушки билось в надежде, что отпрыски усвоют, в конце концов, что секрет евреев в их же согласье. Положив на бугор связку ее любимых бардовых цветков, я преклонил колено и благодарил судьбу за данную возможность прикоснуться к Великой тайне собственных предков. Янина Голубовская.