Наталья Солнцева: "Прыжок ягуара"

«Вопросы крови – самые трудные вопросцы в мире!»(М.А.Булгаков, «Мастер и Маргарита»)
ПРОЛОГ
В тот дождливый вечер в детективное бюро вошла сама Смерть…
По последней мере, так показалось владельцу, который посиживал за столом и дописывал отчет о проделанной работе. Секретарши у него не было, и никто не сказал ему о странном посетителе. А сам он не слышал, как в его кабинет скользнула облаченная в черную хламиду фигура.
– Вы кто?– опешил детектив.
Фигура без приглашения опустилась в кресло для гостей и человечьим гласом произнесла:
– Я по делу…
Лицо Смерти укрывала тень от капюшона. Это был дождевик, который оберегал ее от ливня. Спустя минутку наваждение схлынуло, и детектив сообразил, что перед ним – клиент, который хочет сохранить инкогнито. Ему было невдомек, что жизнь иногда дает подсказки, как недопустить несчастья, но люди не могут этими подсказками воспользоваться. Вот и он – не пользовался.
Клиент выложил суть собственной просьбы и именовал сумму аванса, которую он готов выплатить наличными прямо на данный момент. У владельца детективного бюро пропал дар речи. Таких средств ему еще никто не предлагал.
– Столько же получите опосля удачного завершения, – добавил человек в дождевике. – Если все пройдет гладко.
Хозяин кабинета желал отрешиться. Но… не смог. Язык не повернулся.
– Вы согласны?– сухо осведомился гость.
– Д-да… – против собственной воли вымолвил детектив.
– Ну-с, тогда приступим к деталям…
На доскональное дискуссия ушло два часа. На улице потемнело, дождевые струи монотонно колотили в окно. Детектив порывался включить лампу, но собеседник всякий разов останавливал его.
– Все мат-лы, которые вам пригодятся, на флэшке, – напомнил он. – Ознакомитесь с ими, когда я уйду. У меня малюсенько медли.
Хозяин кабинета сообразил, что человек не хочет демонстрировать свое личико. Ну и превосходно. Меньше знаешь - сильнее дремлешь.
– Вы справитесь?– усмехнулся заказчик.
– Я постараюсь.
– Такая формулировка меня не устраивает.
– Справлюсь!
– Значит, договорились?
И опять детектива пронзило жуткое чувство, что перед ним посиживает покойник, и что сам он тоже… покойник. И два мертвеца водят разговор о погибели.
«О чем все-таки им еще-то разговаривать?» – вспыхнуло у него в разуме.
Он выдавил напряженную усмешку и заверил клиента, что тому не о чем волноваться. Все будет исполнено в указанный срок.
– Ты уж не оплошай, – предупредил его заказчик, по-свойски переходя на ты. – Иначе - сам понимаешь…
После того, как гость удалился и хлопнула входная дверь, владелец детективного бюро длинно присутствовал в оцепенении. Если бы не пачка средств на его столе, он бы решил, что ему все показалось. Впрочем, средства тоже могут быть плодом воображения.
Детектив включил лампу, встал и посмотрел на кресло, в каком посиживала Смерть…
– Тьфу-тьфу-тьфу!– суеверно сплюнул он.
Обивка намокла, а на полу вокруг кресла образовались лужицы натекшей с дождевика воды. Это подтверждало полностью материальную природу наизловещего гостя.

ГЛАВА 1
Москва
Каретников вышел из кабинета и направился к машине. Вот, вновь!.. Сзади как будто кто-то крадется. Дышит, глядит в спину, скалит клыки...
Он остановился и, не смея обернуться, смахнул со лба испарину. А что, ежели он по правде увидит что-нибудь страшное?Чудовище, покрытое пятнистой шерстью, с мордой бешеного зверька?Тогда ему одна дорога – в психушку. Прощай обыкновенная жизнь, бизнес, супруга, дети… Любовь, в конце концов. В лучшем случае его посадят на пилюли, в худшем – изолируют. Все, что ему остается – ничтожное прозябание в больничной палате.
Каретников выругался и достал ключи от машинки. «Права тоже отберут», – поразмыслил он, любуясь не так давно полученной новой «Ауди». Такой он сделал себе подарок на сорокалетие. Черные бока кара блистали на солнце.
Пятнистая тень застыла, затаилась посреди зеленоватых, по-весеннему ясных деревьев. Май шел на убыль. Каретникову было горячо в голубом деловом костюмчике, но необъяснимый кошмар обдал его морозом.
Он сел за руль и несколько минут убеждал себя угомониться. Жена права, он издавна не почивал по-настоящему, отрешившись от работы и мобильного телефона. А нервишки не стальные, от безжалостной эксплуатации они могут сдать.
– Что и вышло, – констатировал Каретников, заводя движок. – Ничего дивного, что мне кажется всякая хрень!..
Он посмотрел на часы и торопливо выехал с парковки. Через полчаса у него назначена встреча с психологом. Обратиться к психиатру он не рискнул, но ему нужен был совет профессионала. Только бы супруга не увидела странности в его поведении!Еще надумает объявить его невменяемым и завладеть бизнес!Она что-то подозревает… но молчит. Неля непрерывно была себе на разуме.
– Ты не справишься, драгоценная, – процедил он, вливаясь в поток транспорта. – Не потянешь. Даже дипломный чертеж делал за тебя я. Стройка тебе не по зубам.
Они два закончили строительный факультет, поженились и начали работать совместно. Но Неля живо сошла с дистанции. Каретников не перечил. К тому медли он определился с выбором: сколотил бригаду и рискнул брать подряд на постройку генеральской дачи. Он до сих пор помнил тот древесный дом с мезонином и просторной остекленной верандой, полной света и воздуха.
Зазвонил телефон. Каретников глянул на экран, но отвечать не стал. Жена, легкая на помине, будет задавать дежурные вопросцы: «Как дела, Игорь?.. Ты обедал?.. Помни о собственном гастрите!..»
Она проверяла его. Напоминала о себе. Мол, все под контролем, муженек. Неля никогда не расслаблялась. Она осмысливала, что ей невозможно подфартило с замужеством, не собиралась сдавать позиции.
«Я никому тебя не уступлю, – шутила она. – Ты мое сокровище!»
Раньше ему это нравилось. Ощущать себя ценным в ее очах, главным, неподменным. Чувствовать, как она напрягается, стоит оказаться рядом юный благовидной даме, будь то продавщица в магазине либо служащая в кабинете. Из-за Нели он держал пожилую секретаршу, чтоб недопустить ревнивых упреков.
Потом докучливое внимание супруги стало его сердить. Двое деток не сделали Нелю наиболее приклнной и уверенной в том, что ей удастся удержать супруга.
Телефон опять зазвонил. Каретников с удовольствием представил себе недовольное личико супруги.
– Так тебе и надобно, – мстительно ухмыльнулся он. – Достала теснее!
Он издавна пренебрегал собственный сердечный трепет при виде Нели, их 1-ый поцелуй под дождиком в парке. Они спрятались под липой, он обнял ее, чтоб согреть… Неловко ткнулся носом в ее висок... Липа пахла, капли воды шумели в листьях, и казалось, что ничего великолепнее в жизни быть не может. Что Неля – его счастье, его судьба.
Каретников припарковался на площадке перед домом, пестрящим различными вывесками. Кабинет психолога был на 3-ем этаже.
– Здравствуйте, Игорь, – привстал в кресле психолог. – Я вас жду. Чай, кофе?
– Спасибо, не надобно.
Он бесстрастно окинул взором комнату, выкрашенную в оптимистически-персиковый цвет, скользнул по картинам на стенках и погрузился на мягенький диванчик. Уголки его плотно сжатых губ недовольно подрагивали.
– Чем могу посодействовать?– улыбнулся психолог.
Он был молодее Каретникова, и эта разница в возрасте досадно резанула клиента. Какой-то молокосос будет учить его жизни!Он пожалел о том, что подошел к вопросцу безрассудно. Надо было обратиться за рекомендацией к приятелям и знакомым, но ему претила сама мысль о том, что кто-то будет в курсе его заморочек. Пойдут сплетни и домыслы, лавина докатится до супруги. Он поступил по другому. Нашел сайт объявлений в Интернете и остановился на фамилии Лурье. Почему-то фамилия показалась ему надежной. К тому же владелец Лурье обещал полную анонимность.
По телефону, когда он записывался на прием, глас психолога звучал располагающе. Каретников нарисовал себе вид пожилого опытнейшего профессионала, который сильно расползался с оригиналом. Но делать было нечего. Не поворачивать же назад...
– У меня нехороший сон, – промямлил Каретников, кляня себя за неосторожность. – Я могу пролежать всю ночь, не сомкнув глаз.
– Эта беда поправима.
– Вы мыслите?– недоверчиво хмыкнул он.
– Что является предпосылкой вашей бессонницы, владелец э-э… Решетов?– спросил Лурье, заглянув в журнальчик записей.
Каретников назвался именованием и фамилией собственного школьного друга-тезки Игорехи Решетова. Это было 1-ое, что пришло в голову. Должен же психолог как-то к нему обращаться?
– Я полагаюсь, мы совместно это выясним.
– Разумеется. Скажите, что мешает вам заснуть?Какие-то докучливые идеи?Образы?Ощущения?
– Зверь, – выпалил Игорь, избегая глядеть в глаза собеседнику. – Мне мешает зверек.
– Какой… зверек?– осмотрительно осведомился тот. – Домашний?Вы держите кота либо собаку?
– Попугая!– хохотнул Каретников.
– Попугай – птица.
– Я знаю.
Лурье смотрелся озадаченным. Он был высок ростом, худ и угловат, на его орлином носу посиживали забавные круглые очки. Брюки и сероватый пуловер смотрелись на нем мешковато.
– Простите, я, наверняка, взирая пришел, – разгневался Каретников. – Извините, ради Бога.
Он встал и двинулся к выходу.
– Куда же вы?Постойте…
Психолог вскочил и задержал его, брав за руку и отдавая на диванчик.
– Не горячитесь, Игорь, – вкрадчиво бубнил он. – Куда вы спешите?Мы лишь начали. Мы непременно разберемся с вашей бессонницей. Не беспокойтесь, все будет превосходно. Все возникает.
– Правда?!
– Успокойтесь, – твердо произнес Лурье и плеснул в стакан воды из стеклянного графина. – Выпейте и рассказывайте. Какой таковой зверек не дает вам заснуть?
– У меня тяжкий вариант. Вероятно, вы еще не сталкивались с сходственным. Какой у вас опыт?Сколько вы работаете психологом?
– Это маловажно.
– В самом деле?– осклабился Каретников и потянулся за водой. – Ерунда какая!Подумаешь, зверь…
Он сделал несколько напряженных глотков и поставил стакан на стол. Лурье поправил пальцем очки, ждя продолжения.
– Его никто не видит, не считая меня!Вы мыслите, по городку может бродить зверек?
– Почему бы нет?Если он убежал из зоопарка…
– Скажите еще, из цирка. Боже, какая чушь… бред…
– Поделитесь со мной вашим бредом, – ободряюще произнес психолог. – Вместе нам будет легче с ним совладать.
– Бред не у меня, а у вас!
– Допустим, – кивнул владелец кабинета. – И что все-таки?
– Цирк!.. Зоопарк!.. – продолжал роптать Каретников. – Именно этого я и опасался. Вы меня не поймете!
– Давайте проверим, так ли это.
Пациент шумно охал и вертелся на диванчике. Воротничок рубахи врезался ему в шейку, пиджак казался узким.
– Можете раздеться, – предложил Лурье. – Здесь тепло.
– Спасибо… это излишнее.
– Каким было ваше детство, владелец Решетов?
От волнения у Каретникова взмокли подмышки, и помутилось в голове. К кому обращается этот очкарик со сладостной улыбочкой?
– Родители обожали вас?Может, вас жестоко наказывали или…
– У меня было превосходное детство. Меня баловали. Я ни в чем же не нуждался!
– А стрессы?Вам приходилось испытывать томные переживания?
– Стрессы?– Каретников забарабанил пальцами по коленям, обтянутым безупречно выглаженными штанами. – С неких пор моя жизнь перевоплотился в непрерывной стресс.
– С каких конкретно пор?
– С тех пор, как… меня начал преследовать зверь…
– Вы не могли бы обрисовать его подробнее?
– Я его не вижу!Он… вроде бы это объяснить… я его ощущаю!Он возникает внезапно… и непрерывно сзаду. Словно тень. Крадется… Дышит… Его глаза светятся в темноте…
– Но все таки у него есть некий вид, – долготерпеливо допытывался психолог. – На кого он схож?На слона?На медведя?На черта?
– Я не пью, – огорчился Игорь. – Вернее, употребляю алкоголь в умеренных порциях. Если вы намекаете на «белочку», то…
– Просто скажите, кого вам подсказывает этот зверек?
– Кошку!– вырвалось у Каретникова. – Большую дымчатую кошку!
– Рысь?
– Больше…
– Леопарда?
Лицо пациента покрылось красноватыми пятнышками.
– Д-да… пожалуй, – с трудом выдавил он. – Только… Вы понимаете… Он прогуливается на задних лапах… Вернее… Как человек…
Лурье поправил очки и с глубокомысленным видом откинулся на спинку кресла. Перед ним посиживал полностью благонравный мужчина, видимо, преуспевающий, который производит превосходное воспоминание. Но то, что он несет, выходит за рамки здорового смысла.
Психолог прокашлялся.
– Простите, вы желаете сказать…
– Я не чокнутый!– взвился пациент. – Я так и знал!За кого вы меня принимаете?
– Тихо, тихо. Никто не колеблется в вашей нормальности. Однако… откуда вам знаменито, как прогуливается зверек, э-э… которого вы не видели?
– Я его ощущаю!– горячо повторил Каретников. – Мне кажется… что его тело покрыто шерстью… А морда кошачья. У него клыки!Огромные острые клыки!И когти!..
– Клыки, – кивнул психолог. – Когти.
– Вы мне не веруете?
– Конечно же, верую. Когда это началось?
– Что?– недовольно дрогнул Каретников.
– Я имею в виду, когда вы его ощутили в 1-ый разов?
– Зверя?Ну… тяжело сходу сказать…
– Давно?
– Не чрезвычайно. Примерно… Нет, точно не скажу.
– Год назад?Два?Три?
– Не больше года… Да, где-то так… Год… Или чуток меньше…
– Этому что-нибудь предшествовало?Например, вы переболели инфекционной хворью, утратили недалёкого жителя нашей планеты, попали в трагедию?
Каретников помолчал, смотря в пол и добросовестно пытаясь вспомнить.
– Ничего такого… – разочарованно обронил он. – Мы несколько разов сильно поскандалили с супругой. Но мы и ранее ругались…
– У вас напряженная домашняя жизнь?
– А у вас?
– Я не женат, – усмехнулся Лурье. – И звери мне не кажутся.
– У вас все впереди, – нахмурился пациент.
Его стрела не попала в цель. Очевидно, психологов умышленно готовят к хоть каким выпадам пациентов. По последней мере, Лурье не подал виду, что его задела заключительная реплика.
– Вы принимаете какие-нибудь лекарства?– невозмутимо осведомился он. – Снотворное либо транквилизаторы?
– До этого пока не дошло. Держусь. Я вообще-то сильный. Но разов уж пришел к вам, означает, допекло.
– А как у вас с наркотиками?
– Я схож на наркомана?
– Я должен задать этот вопросец, – улыбнулся психолог.
– В юности пробовал курить травку, – признался Каретников. – Из любопытства.
– Понравилось?
– Нет.
– Не захотелось повторить опыт?
– Я же произнес, нет!Послушайте, к чему вы клоните?
И вдруг его осенило. Он вспомнил, что вышло в его жизни до этого, чем возник зверь…

ГЛАВА 2
Лавров был в гадком расположении духа. Третьего дня у него состоялся тяжкий и длинный разговор с Катей. Он ощущал себя меркантильным, ожесточенным негодяем, который разбивает сердечко безвинной дамы.
– Что мне делать, Катя?– с горечью восклицал он. – Пойми же, ты благовидна, разумна, прелестна, но я… не люблю тебя. Это звучит грубо, но как по другому я могу выразить свою мысль?Ты благородна лучшего. А я… утомился прикидываться. Наши дела заходят все далее, и я больше не могу хитрить. Не имею права!
– Тебе было плохо со мной?– плакала она.
– Очень хорошо… Очень. Прости меня. Я увлекся тобой, но испытывал лишь симпатию… Глубокую, чистосердечную.
– Только симпатию?
Лавров вздохнул и коснулся рукою ее прохладных дрожащих пальцев. Он ощущал себя героем дурного водевиля. С одной стороны, забавно, а с другой… Ужасно жалко Катю.
– Я признаю, что была страсть. Была!Я должен был подавить ее, но не смог.
– Была?Значит, ты остыл?Остыл, да?
Он опустил глаза и налил ей белоснежного вина. Рыба на тарелках лежала нетронутая. Ветерок схватил скомканную Катей салфетку и бросил на травку.
Они выехали за город и посиживали в открытой древесной беседке придорожного ресторана. Вокруг шумела, блистала на солнце березовая роща. Пели птицы.
– Ты меня кидаешь?– облизывая соленые от слез губки, спросила Катя.
– Это не так. Я…
– Все, молчи!Не смей давать мне дружбу!Это… вульгарно!Оскорбительно!Ты обещал… обещал, что…
Слова застряли у нее в горле, она издала сдавленный стон и придавила еще одну салфетку к влажному личику.
– Катя, мы люди различного круга. Я не подхожу тебе, – он поразмыслил, что это также дотрагивается его и Глории. Они различные, и он ей не подходит. – Кто я таковой?Обыкновенный безработный, который…
– Ты сыщик, Рома. Мой папа оценивает тебя. Он отыщет тебе…
– Доходное место?– усмехнулся Лавров. – Спасибо, я уж как-нибудь сам о себе позабочусь.
Катя вопила, пока не выбилась из сил. Слез больше не было. Они иссякли, как и доводы в выгоду продолжения отношений меж ней и сиим чертовски упрямым мужчиной. Избалованная дочка обеспеченного папочки не привыкла, чтоб ей отвергали.
«Ты несправедлив к ней, – возразил 2-ой Лавров. – Катя искренне влюблена в тебя, в отличие от Глории».
«Это пройдет. Женщины изменчивы и своенравны. Сегодня они души в тебе не чают, а завтра не посмотрят в твою сторону. Не попадайся на этот крючок!»
Лавров не увидел, как его разговор с Катей сменился внутренним разговором. Она тоже не увидела, погруженная в свою обиду.
В Москву ворачивались в печальном безмолвии. Катя отвернулась и всю дорогу глядела на пробегающий мимо лес. От нее благоухало вином и фиалковыми духами.
Лавров проводил ее до квартиры. Она безучастно кивнула ему на прощание. Он вызвал лифт и опускался вниз, кляня себя за то, что не смог впору остановиться. Он дал Кате надежду, а позже отобрал ее.
Это все Туровский – Катин отец. Подбил его на амурную авантюру. В конце концов, авантюра оправдалась. Но последствия, последствия…
Туровский был бы не прочь выдать свою дочь за Лаврова. Ее 1-ый брак оказался безуспешным. Супруг не сделал Катю счастливой. Более того, он поставил под опасность ее жизнь.
«Карма!» – произнесла бы Глория. И здесь Роман был с ней согласен. Сначала тесть расправился с любовницей Катиного супруга, а позже она сама чуток не рассталась с жизнью.
– По счетам надобно выплачивать, – пробормотал Лавров, присаживаясь в машинку. Он знал, что Катя стоит у окна и глядит, как разворачивается его «Туарег». – Черт!
Туровский позвонил ему на последующий день. Просил образумиться. Сулил золотые горы. Обещал отдать за дочерью превосходное приданое.
«Она у меня одна, юноша. У тебя камень заместо сердца!»
Лавров выгораживался, выгораживался.
«Это была ваша мысль, чтоб я приударил за Катей. Вы желали развести ее с супругом, и я согласился посодействовать. Но я не обещал на ней жениться».
«Да знаю я, знаю!– гневался Туровский. – Не по Сеньке шапка. Но я готов пойти на этот мезальянс. А ты еще носом крутишь, паршивец!»
«Я не буду продолжать разговор в таком тоне», – огорчился Роман.
Туровский пошел на попятную. Ради дочери он был готов на практически все. Даже поступиться принципами, снизойти до уговоров.
«Жизнь длинноватая, – увещевал он упрямца. – И средства играют в ней не заключительную роль. Счастье на их не купишь, но зато все другое можнож приобрести».
«Не все!» – огрызнулся Лавров.
«Экий ты крученый, – не выдержал Туровский. – Моя Катя очень превосходна для тебя. Думаешь, я ей жениха не найду?Ты пришелся ей по душе, и я хочу, чтоб она вышла замуж по любви. Понял?Ты мизинца ее не стоишь…»
У него чуток не слетело с языка слово «говнюк», и Роман это ощутил так явственно, что у него напряглись скулы. Он еще полчаса отступал от этого звонка.
Отец Кати в чем-то прав. Почему бы ему не жениться?Разом бы покончил с кучей заморочек. Остепенился бы, пренебрегал Глорию. Работу вновь же отыскивать не надобно, прогибаться перед начальством. Можно открыть приватное сыскное агентство и браться лишь за занимательные дела. Для собственного наслаждения, чтоб не изнывать от скукотищи. Можно мир посмотреть, останавливаться в драгоценных гостиницах, приобретать себе тряпки от Версаче. Что он видел, не считая Москвы?Да и Москвы-то он, ежели быть правдивым, толком не видел. Разве у него есть время по музеям ходить, по паркам гулять?Когда он в заключительный разов просто шел по улице, любуясь городом?Постоянно бегает куда-то, глядит за кем-то, настигает кого-либо.
«Другой на твоем месте прыгал бы от радости, – поддел его внутренний глас. – А ты бесишься, дуралей. Деньги сами плывут к тебе в руки!И чем Катя плоха?Не любишь ее?Это дело медли. Не нами придумано: «стерпится, слюбится». И вообщем, что такое любовь?Выдумки!Романтические бредни для слащавых дам. А ты мужчина, Рома. Постыдился бы про любовь-то утверждать. Небось, Туровский смеется над тобой. Он человек конкретный и настоящий. Давай, звони ему, пока он не раздумал. Говори, что согласен!»
– Может, еще ручку ему облобызать?– процедил Лавров. – Поблагодарить господина за милость?
С тех пор он не выходит из дому, пьет водку и глядит в ящик. Сегодня водка закончилась, а спуститься в магазин лень. Такая тоска победила, что впору вешаться. Он для прикола посматривал на люстру, примеривался – выдержит либо оборвется. Пожалуй, что не выдержит.
Лавров поставил телефон на зарядку, и тот практически сходу затренькал. Он покосился на экран. Если это Туровский, он трубку брать не станет. И без того противно. Съездить к Глории, что ли?Поговорить по душам?Признаться, что одна она может излечить его сердечную рану?
– Да, – бесстрастно бросил он, прижав мобильный к уху. – Это ты, Зорин?Что случалось?
– Ты еще свободная птица?Или теснее при деле?
– Вольная, – буркнул Роман. – Завидуешь?
– Угадал.
Зорин в неком роде был его сотрудником. Детективное бюро с одноименным заглавием размещалось на соседней улице. Иногда Лавров, навещая кафе «Клюква», где готовили естественные клюквенные настойки, морс и вкуснейшие подливки и соусы из ягод, проходил мимо его кабинета. Пару разов они с Зориным пропускали по рюмочке, тот делился фуррорами и неудачами, звал к себе - правда, не обещал великий зарплаты.
«Мы не страдаем не шикуем. Средний уровень».
«Меня средний не устраивает, – отшучивался Роман. – Когда разбогатеешь, звони. Я подумаю».
– Ты чо, Зорин?Джекпот выиграл?– лениво осведомился он. – Расширяешься?Нанимаешь новейший штат?
– Почти, – засмеялся тот. – Если серьезно, у меня аврал, Рома. Выручай. Тебе бабки необходимы?
– Не чрезвычайно. Но ты объясняй, что требуется.
Лавров вдруг зажегся. Уйти с головой в какое-нибудь расследование, пусть даже пустяковое, – чем же не лекарство от депрессии?
– У меня 2-ух служащих скотина языком слизала, – жаловался Зорин. – Один ногу сломал. Глупая травма. Гнался за наркоманом, нерасторопно спрыгнул с забора, и пожалуйте – гипс. Лежит дома, а мне хоть разорвись.
– А 2-ой?
– Запил, – возмущенно сказал сотрудник. – Клялся, что завязал. Я ему поверил, а он продержался год и сорвался. Ушел в запой. Хороший юноша, трудяга, специалист. Его супруга бросила. Забрала отпрыска и уехала к мамы во Владивосток. Представляешь?
– Угу, – Лавров посмотрел на порожние бутылки в углу гостиной и вздохнул.
Чем он лучше?Запутался со своими бабушками, дошел до ручки. Опуститься просто, пробуй позже выкарабкаться. Тоска ужаснее трясины. Засосет - пикнуть не успеешь.
– Положение критическое, – тараторил в трубке Зорин. – Дел невпроворот. Зашиваюсь, брат!
– Ты прямо скажи, чего же надобно.
– Помоги, Рома. Можешь желая бы временно выйти на работу?Платить буду по двойному тарифу. За обоих вышедших из строя ребят.
– По тройному, – усмехнулся Лавров. – Я необыкновенный, ты же знаешь.
– Ну, ты жук!Ладно, договорились. Пользуйся тем, что у меня нет выхода. Сегодня же приходи.
– Сегодня не получится. Я еще поваляюсь до вечера, отосплюсь, и завтра буду. Как огурчик.
– Завтра?– разочарованно протянул Зорин. – Ну… что мне остается?Завтра так завтра. Ладно, пока…

ГЛАВА 3
Подмосковная деревня Черный Лог
Сны Глории стали прогнозируемыми. Она знала, где окажется и какие образы окружат ее в зазеркалье, которое стало не наименее обыкновенным и обжитым, чем этот коттедж с фантом бывшего владельца и его слугой во плоти. Великан Санта, как и все прочее, достался Глории в наследство от погибшего неясной гибелью лилипута Агафона.
Легкий на помине Санта заглянул в гостиную и спросил:
– Дровишек подбросить?
– Не надобно, пусть гаснут. Уже поздно.
Глория посиживала в собственном любимом «вольтеровском» кресле у камина и любовалась игрой огня. Ей никогда не докучало глядеть на языки пламени, которые разов в секунду изменялись. Эта постоянная текучесть подсказывала ей о том, что все преходяще. Каждое последующее мгновение несет в себе новейшую суть.
Слуга бесшумно затворил дверь. Глория прикрыла глаза и «увидела» Лаврова. Он лежал на диванчике, рядом работал телек. Сыщик казался усталым и ворчливым собой. На журнальном столике стояла наполовину порожняя бутылка водки.
– Бедный!– шепнула она. – Бедный!Тебе необходимо на что-то осмелиться, Рома…
То, что раскрылось ее внутреннему взгляду, привело Глорию в кошмар. Если бы она могла позвонить Лаврову, она бы сделала это безотлагательно. Но в Черном Логе была нехорошая мобильная связь. Вернее, она практически отсутствовала.
«Нам надобно встретиться, – мысленно взывала Глория к спящему на диванчике мужчине. – И побеседовать. Я буду ожидать тебя!»
Он не реагировал на ее призывы. Над ним летала темная тень, схожая на зверька.
Поленья в камине мирно пощелкивали, но от спокойствия и комфорта, которыми наслаждалась Глория, ничего не осталось. Теперь языки пламени алчно лизали дерево, пожирая его и превращая в раскаленные угли. Огонь не совсем лишь греет, но и спаливает. Огонь любви, растраченный понапрасну, может обернуться бедой.
Глория пробовала предостеречь мужчину, который ее не слышал, выбилась из сил и заснула.
В безграничном саду стоял запах лимона, вербены и тубероз. В окнах замка горели свечки, оттуда доносилась музыка. Глории хотелось плясать, но она свернула в одну из черных аллей и торопливо зашагала вперед. Она как будто знала, что отыскивает. Тропинки и аллейки этого сада – блуждания ее души, ее путь, на который она вступила неосознанно. Но сейчас Глория больше становилась здесь хозяйкой, но не гостьей.
Она пришла туда, куда намеревалась, – к павильону Солнца. Ночь расступилась и пропустила ее к круглому строению с колоннадой и купольной крышей. Солнце находилось снутри, на полу павильона, выложенное в виде мозаики из бесчисленных золотых пластинок. Его лучи расползались в стороны, а сверху шел золотой дождик.
Глория застыла на пороге, не решаясь сделать ни шагу. Сияние ослепило ее. По круглому золотому лику текли реки крови…
Странные картины сменяли одна иную. Сверкали в воздухе обсидиановые ножики, вскрывая грудные клетки… Чьи-то руки вынимали еще трепещущие человеческие сердца и кидали в золотую чашу. Это был ненасытный разверстый рот Солнца, его губки, обагренные кровью.
– Прими наши подношения, о, Владыка!
Глория в страхе попятилась, но кто-то толкнул ее в спину, не дозволяя уйти. Она желала отвернуться, но шейка окаменела, и чей-то глас отдал приказ ей:
– Смотри, коль пришла!
Страшные каменные городка в тропических зарослях уставились на нее очами мертвых идолов. Из кипящей зелени здесь и там выступали раскосые личика ожесточенных богов и развалины их святилищ.
«Города Солнца, – додумалась Глория. – Все, что от их осталось. Они так не смогли напоить досыта собственного кумира, и тот дал их на милость завоевателей. Они погибли!Так же вздорно, как и их жертвы».
– Они ушли, – возразил ей кто-то невидимый. – Они пропали, но это не означает, что они никогда не возвратятся. Они служили Солнцу, которое может поменять гнев на милость.
По золотым желобам струилась, булькала еще тепленькая человеческая кровь…
Глорию затошнило. Она схватилась за гортань и бросилась прочь. Колонны заграждали ей дорогу, а вслед расступались пронзительные вопли тропических птиц. Она бегала, пока хватало дыхания. Перелезла через низкий каменный забор и оказалась… посреди открытых могил. Мертвецы вылезли из собственных трухлявых гробов и с восторженными криками тащили к ней руки. Их груди были черны и пусты, ведь кто-то вырвал оттуда еще живые сердца…
– А-а-аааа!.. А-а-ааа!..
От собственного клика Глория очнулась, и кошмар сходу же прекратился. Она посиживала в кресле у потухшего камина. В окна лилась розовая заря.
– Солнце!.. – простонала она. – Кровь!..

*Продолжение читайте в романе Натальи Солнцевой «Прыжок ягуара»
Рисунки художницы Tatyana Markovtsev
Видеосюжет о романе
Оцените статью:
Средняя оценка: 5.0(1 глас)