"Елена Троянская". Эротическая новелла

Уважаемый Читатель!"Когда раскрываешь ее романы, кажется, что ты сидишь у ног занимательнейшего рассказчика, который вкушает воспоминания, перемежая их с байками и легендами, заговорщицким тоном предлагая тебе различать, где правда, а где вымысел.
Всегда есть чувство, что тебе даруют что-то великолепное и тонкое, до боли знакомое и воодушевляющее – творческий поток. Этот поток поднимает тебя над тоскою, депрессией, раздражением. И происходит волшебство – вылечивающее и обновляющее. Такое чувство у меня постоянно от чтения книжек Натальи Солнцевой". Это отзывы читателей творца.
Поэтому устраивайтесь поудобнее, дорогой друг, и слушайте …
отрывок из новейшей эротической новеллы «Елена Троянская». Это новелла из книжки творца «Новый Декамерон», в поддержку которой мы собираем средства на сайте Boomstarter.
Если до конца недельки каждый читатель пожертвует желая бы 300 рублей, чертеж станет удачным. Ваши пожертвования пойдут на вознаграждение творцу, издержки на верстку, дизайн и процент комиссии. Вы поможете создать благовидную превосходную книжку.
Мы приглашаем Вас присоединиться к нам!Чтобы поддержать чертеж и получить книжку в подарок, зайдите на его страничку, нажмите "Поддержать проект" и станьте спонсором.
В новеньком романе Натальи Солнцевой вы отыщите мягенький юмор, средневековую наивность, трепет Любви и особенные художественные иллюстрации - всё, чтоб окунуться в атмосферу веселий и мечтательных грёз!
Итак, мы начинаем…
***
– Посмотри, драгоценная, как она великолепна!
Игорь Андреевич Вержинский стоял на балконе собственного дома и в бинокль любовался яхтой с романтичным заглавием «Сирена». Легкое судно покачивалось на морских волнах, паруса были спущены, а на выдраенной до блеска древесной палубе загорал правящий.
– Эта удивительная игрушка стоит кучу бабла!– с завистью воскрикнул Вержинский. – Ты слышишь, Поленька?Где лишь этот прощелыга берет средства?Все у него самое лучшее – шмотки, машинка, яхта. Небось, контрабандой промышляет!Говорят, «Сирену» делали по его заказу, в точности по его чертежам. Такой 2-ой нет!С каким удовольствием я вывел бы его на чистую воду, да он не так прост. Бандит, но с превосходными мозгами.
Рядом в плетеном кресле посиживала жена Вержинского, благовидная юная дама. Пышноволосая, изящная, с тесным станом и громадными грустными очами. Она была круглой сиротой и воспитывалась в приюте. Пару годов назад приют посетил Вержинский, который оказывал сиротам спонсорскую помощь, и сходу заприметил молодую выпускницу Полину. Он, не раздумывая, решил жениться. Красота девушки с излишком компенсировала все сомнительные стороны данной неравной партии.


– Я бы покупал у прощелыги «Сирену», да он не реализует. Уперся, и ни в какую!
За полтора года брака Поленька выяснила практически все свойства жена, в том числе и его скупость. На нее это не распространялось, зато в остальном Вержинский придерживался неоправданной экономии. Его доходы дозволяли жить на широкую ногу, а он дрожал над каждым рублем и выговаривал правящего за неподходящие, по его воззрению, растраты.
Благотворительность, которой он занимался по необходимости, но не по зову сердца, была обязательным условием политической карьеры. Игорь Андреевич устремлялся к власти, но из-за непомерных расходов отказался от данной идеи и предназначил себя бизнесу. Кроме средств, у него были две беспомощности: морские странствия и юная жена.
Тихий курортный городок на берегу моря, где поселился Вержинский, полностью его устраивал. Жизнь в мегаполисах была очень расточительна для такового скупердяя, как он. К тому же тут он мог быть безмятежен за свою Поленьку. Выводить ее в местное сообщество он не собирался и семейные верховодила устанавливал сам. Полное уединение с супругой, застенчивый семейный бюджет, морские прогулки, врачебный воздух, простор, солнце, кипарисы, магнолии, увитые плющом горы, бешеный каменистый пляж, где они с Полиной почивали вдалеке от чужих глаз, – чего же еще желать?
Если бы не «Сирена», Вержинский мог бы считать себя счастливым человеком. Этот великолепный парусник, который он рассматривал, пробуждал в нем правосудное негодование. Какой-то хлыщ, желторотый выскочка дозволял себе роскошь, недоступную такому главному и респектабельному хозяину, как он!Самолюбие Игоря Андреевича мучалось. Кроме того, он до сих пор не заполучил яхту для плавания, о котором издавна грезил.
Несколько парусных яхт обязаны были совершить долгое странствие вдоль побережья Черного моря. Вержинский подал заявку на роль и получил благо. Оставалось самое основное – обзавестись благородным судном. Это как разов и стало камнем преткновения. Однажды увидев стоящую на якоре «Сирену», Игорь Андреевич прямо-таки заболел. Он желал выйти в море лишь на этом судне!Ни о каком ином он и слышать не желал…
* * *
Управляющий Вержинского Виктор Мануйлов приехал в городок совместно с владельцем и равномерно осваивался в местной среде. Владелец «Сирены» был для него таковой же загадкой, как и для шефа.
Игорь Андреевич поручил правящему вроде бы ненароком свести знакомство с сиим юным человеком, которого за глаза назвали Франтом. Таким прозвищем тот был должен собственной страсти ко всему самому лучшему, престижному и популярному. Франт одевался, как денди, носил на руке часы с бриллиантами и ездил по горному серпантину на «Порше». Он кидал средства на ветер с таковой легкостью, что у завистников сводило челюсти. Женщины были от него без разума, но в заключительнее время Франт утратил к ним энтузиазм. У него возникло новое увлечение.
Мануйлов взялся навещать излюбленное зона отдыха Франта, – открытое кафе с видом на море. Там подавали фирменный салат из креветок, жареную кефаль и острый рис с мидиями. Вскоре неминуемая встреча свершилась. Мануйлов угостил Франта вином, тот в долгу не остался, подсел за его столик… и завязалась практически дружеская беседа.
…Управляющий мимоходом жаловался на владельца, мол, тот очень прижимист, выплачивает в обрез, да еще и гоняет его, как мальчугана на побегушках. Экономит на штатных единицах. На всю усадьбу – один сторож, и тот лентяй и лежебока, зато не просит больше средств.
– Поэтому твой патрон и гостей не воспринимает?Из экономии?– похихикивал Франт.
– Ну да. Из-за чего же же еще?Он скуп, как Плюшкин.
– Я мыслил, он супругу ото всех прячет. Ревнует!Боится, что отобьют.
– Это навряд ли, – возразил Мануйлов.
– Она вдвое молодее и диковинная красавица.
– Тебе-то откуда знать?
– Видел их на пляже. С горы.
– Следишь, что ли?
– Зачем мне глядеть?Просто ходил. Люблю лазать по горам, глядеть на море с верхотуры. Такие виды раскрываются, аж дух захватывает.
– Хозяин Полину из сиротского приюта отобрал, она ему всем должна. Он для нее и супруг, и отец, и друг. Так что ты рот не разевай!Не про тебя краля!
– Ого!– расхохотался Франт. – Да ты меня, никак, раскусил?Понял, что дама мне по вкусу пришлась?
– Полина ни на кого не глядит, не считая Вержинского. Ей никто не нужен. Она в супруге отыскала все, в чем нуждалась. Семью, заботу, достаток, надежное плечо.
– Значит, на нем свет клином сошелся?
– А ты мыслил, такового не посещает?Так вот же, изволь убедиться. Она верная жена.
– Да хорошо!.. – прищурившись, процедил юный человек.
– Хочешь пари?– оживился правящий. – Что ты ни делай, как ни обхаживай Полину, ничего не добьешься. Она даже разговаривать с тобой не станет. Ни словечка из нее не вытянешь!
– А ты сведи меня с нею, тогда посмотрим.
– Как же я вас сведу?Вержинский постоянно рядом, постоянно начеку. Она одна никуда не прогуливается, лишь с ним.
– Ты постарайся!Я тебе оплачу!– пообещал Франт. – Если я за что-нибудь берусь, то теснее не отступлю.
….
Они договорились, что как Вержинский с супругой выедут в город развлечься, – к примеру, в ресторан либо на какой-либо концерт, – правящий позвонит Франту и доложит, где тот сумеет узреть Полину.
….
* * *
Все набережные приморских городков схожи одна на иную. Киоски с сувенирами, лотки с мороженым, шум прибоя, торговцы шляп и парео, музыка, запах шашлыков из кафе, солнце.
Франт не дивился, какого черта владелец Вержинский потащил свою супругу гулять в такую жару. Он просто шел сзаду, на неком расстоянии от данной странной пары и пожирал очами Полину. На ней были шелковые штаны и блузка, волосы собраны в узел на затылке, в руках – матерчатая пляжная сумка. Супруг что-то разговаривал ей, она молча кивала. В мочках ее ушей покачивались длинноватые серьги.


Первый разов юный человек увидел Полину на вокзале, когда они с Вержинским ожидали машинку. Эта дама сразила его наповал. Такой непривычной для юга белой кожи, таковых струящихся каштановых прядей, узкого личика, изящного телосложения ему еще встречать не доводилось. А может, любовь глядит через призму восхищения, потому обыденное кажется великолепным?
Но когда Франт мог успеть полюбить незнакомку?Мгновенно?Выходит, так. Ни секунды не мешкая, он прыгнул в свое авто и покатил следом за ней.
Мануйлов был прав. Франт смотрел за Вержинскими, точнее, за Полиной. Их дом стоял на берегу моря, весь, не считая пары окон, закрытый ветками ветхого сада. Орехи, инжир и черешни разрослись и служили живой огорожею, которая поднималась над каменным изгородью. Все же время от времени Франту удавалось застигнуть молодую хозяйку на террасе, где они с супругом пили чай либо почивали. Наблюдатель обзавелся морским биноклем и с жадностью осматривал черты и фигуру Полины. Чем-то она его приворожила. В ней, как юное вино, бродила чувственность, которую Франт чувствовал даже на расстоянии. Хотя снаружи это на юный даме никак отражалось.
Внешность обманчива!
Полина смотрелась скромницей, чуток ли не девственницей. Франт бы так и поразмыслил, не будь она замужем. Ей как будто был неведом флирт, неизвестно кокетство. Она малюсенько разговаривала и глядела лишь на собственного жена.
Раньше Франт изо всех сил старался привлечь к себе ее внимание. Тщетно!Отчаявшись, он покупал яхту и поставил ее на прикол в малюсенькой бухте против дома Вержинских. Оттуда было комфортно глядеть в бинокль на окна либо террасу, где появлялась его богиня. Он и поразмыслить не мог, что созидать даму, чужую супругу, станет смыслом его жизни. Франт привык получать все самое лучшее. А Полина оказалась лучшей из всех, кого ему доводилось знать. Она привлекала его, как пресыщенного коллекционера привлекает драгоценная раритетная вещица.
Он ложил великие надежды на наиболее недалёкое знакомство с Полиной. Увы, к ней нельзя было подступиться по другому, чем через ее жена. А с Вержинским у Франта дела не сложились. Они обоюдно ненавидели друг дружку. Можно сказать, Вержинский его ненавидел, а Франт выплачивал сиим же.
Несколько его попыток приблизиться к Полине окончились полным провалом. Она не подмечала юного жителя нашей планеты, которого иные дамы охотно привечали. Это обескуражило Франта, но не отпугнуло. Наоборот, раззадорило. Он отыскивал обходные пути, но вытерпел неудачу за неудачей. Все, что ему оставалось – глядеть в бинокль за предметом собственной страсти и разбивать голову над еще одним планом завоевания неприступной крепости.
Сегодня днем он получил от подкупленного им Мануйлова известие, что Вержинские собираются пройтись по набережной. Разумеется, он сходу отправился туда же. И вот сейчас шагал сзаду брачной пары, чувствуя нередкие удары сердца и искреннее смятение. Неужели, на данный момент он в конце концов посмотрит в великолепные глаза Полины и услышит ее глас?!
Когда она слегка поворачивала голову, и Франт мог созидать ее ласковый профиль, у него перехватывало дыхание. Все вокруг было озарено пребыванием дамы, которая казалась миражом, феей, ангелом во плоти. Ничто так не возбуждает, как желание согрешить с ангелом!..
Франту надоели подкупные девицы, пусть и самого высшего свойства. Ему хотелось сорвать плод из чужого сада, – запретный, оберегаемый и оттого сладостный. Порядочная дама из высшего сообщества, – вот, кого он желал совратить. Полина былая сирота, но сейчас ее статус поменялся. Теперь она жена зажиточного жителя нашей планеты, ее репутация безупречна, а краса выше всяких хвал.
Супруги остановились у парапета и любовались морем в солнечном сверкании и маленьких барашках волн. С пляжа благоухало водорослями и йодом. По набережной туда и сюда бродили почивающие. Откуда ни возьмись, выскочил мальчик лет 10, облокотился на парапет рядом с Вержинским и…
– Ах ты, ворюга!– завопил тот и кинулся настигать мальчишку, который со всех ног улепетывал в сторону городского парка. – Ах, ты, бандит!.. Сучонок!..
– Держи вора!– крикнул ему в спину Франт, накаляя ситуацию.
В гуле и сутолоке набережной его глас не потерялся и долетел до Вержинского. Тот припустил резвее, как, вообщем, и воришка.
Полина, внезапно и без предостережения брошенная супругом среди толпы, с волнением глядела им вслед. На ее великолепном личике застыл вопросец.


С ответом подоспел юный человек в ясных летних штанах и рубахе с краткими рукавами. Загорелый, будто пират, с русым ежиком волос и золотой серьгой в левом ухе. Это был Франт.
– У вашего спутника увели кошелек, – объяснил он Полине, ослепленный ее близостью.
Она молча уставилась на него голубыми, как море, очами. Эта пронзительная синева в обрамлении темных ресниц потрясла Франта. Не тронутые помадой губки Полины были великоваты и придавали ее личику выражение ребяческой чистоты. Она не произнесла ни слова. Под прозрачной тканью блузки обозначился ее бюст, на шейке блистала нитка жемчуга. У Франта пересохло в горле. Он кивнул в сторону парка, где скрылись мальчик и его преследователь, и хрипло спросил:
– Маленький негодяй вытащил портмоне из кармашка вашего… э-э… жена.
Полина стояла и безмолвствовала, будто не осмысливала, чего же желает этот странноватый мужчина.
– Вам нужна помощь?
Она мотнула головой и отвернулась.
….
Ветерок трепал выбившиеся из прически пряди ее волос, раскрывая трогательно молодую длинноватую шейку. Ей можнож было дать не больше 18-ти. Совсем девченка. Невероятно сдержанная, что подчеркивало ее заманчивую привычку леди, которая не удостаивает вниманием первого встречного.
Франт ощутил прилив желания и, опасаясь не совладать с собой, отступил на пару шагов, облокотившись на парапет из побеленных каменных столбиков. Запах моря смешивался с духами Полины – зеленоватая горечь, степная полынь с привкусом водяной свежести. У него потемнело в глазах, голова вульгарна кругом. Он чудом увидел Вержинского, который торопливо шагал наискосок от парка к набережной.
– Позвольте откланяться, – бросил юный человек, покидая Полину. – Надеюсь, мы еще свидимся!
* * *
После того, как супруги отобедали и удалились, в «Трою» заглянул Франт. Он сунул официанту щедрую подачку, и тот указал ему столик, за которым посиживали Вержинские.
Молодой человек приказывал принести ему вина и глубоко задумался. Со стенки на него взирала жена короля Спарты, похищенная у строгого жена влюбленным в нее Парисом. Прекрасная Елена отдаленно смахивала на Полину.
– Ты лучше, – пробормотал Франт, обращаясь к стулу, на котором та посиживала. – Она гаснет перед тобой!Она…
– Что-то еще желаете?– склонился к нему официант, подавая бокал с вином и виноград.
– Желаю!Вот ее!– указал гость на Елену. – Пойди и приведи ее сюда!Хотя… не надобно. К черту!.. Пусть остается со своим Парисом…
Официант улыбнулся и отошел. Бывает, клиенты не то отчебучат.
– Может, мне тебя украсть?– продолжал Франт разговаривать с придумываемой любимой. – Как он?Да нет… нельзя, пожалуй. Из-за этого война началась… Трою разрушили. Ничего превосходного не вышло!
…
Молодой человек печально вздохнул и отпил вина из высочайшего бокала.
– Осечка вышла!Но я сдаваться не собираюсь. Я никогда не сдаюсь, Полина!И добиваюсь собственного не мытьем, так катаньем. Будь уверена, что это не заключительная наша встреча. Можешь безмолвствовать, сколько угодно!Я заместо тебя разговаривать стану. Такой у нас диалог получится…
После третьего бокала Франту пришла в голову умнейшая мысль.
….
Той же ночкой Франт увидел тревожащий сон. Будто засиделся он за столиком в кафе «Троя» до темноты. Один. В полукруглые окна освещала луна, за набережной усыпляющее плескалось море. Все вышло незначительно: официанты пропали, стенки раздвинулись, а заместо потолка над головой позднего гостя стояло южное звездное небо. Стрекотали цикады, из сада сладостно благоухало ночными цветами.
Женщина в легких одеждах и томном золотом колье приблизилась к Франту, будто великолепный призрак. Ее пламенные волосы струились по плечам, глаза бессильно блистали. Он вызнал Елену Троянскую и задохнулся от восхищения. Она была удивительно превосходна, но… все таки уступала Полине.
– Ты кто?– с неразумной усмешкой спросил он.
– Не узнаешь?Я жена спартанского короля Менелая… и любовь Париса…
Елена сделала шаг вперед и свободно опустилась на стул. Ветер с моря высоко задрал ее юбку, оголив абсолютные колени и лодыжки, которые заканчивались малюсенькими тесными ступнями, обутыми в белоснежные сандалии.
Франт засмотрелся, чем вызвал ее усмешку.
– Мой супруг был очень жесток, очень неласков… – пожаловалась она с выражением личика, противоположным ее словам. – Он вынуждал меня к любви, требовал повиновения и считал, что так и идет обращаться с юный супругой. Мне казалось, я обожала его, пока не встретилась с Парисом… На самом деле большой спартанец был деспотом не совершенно лишь для собственных граждан и бойцов, но и в кровати. Он завоевывал города и страны, но не смог покорить сердечко женщины…
Елена вдруг повела себя абсолютно внезапно. Она встала и начала… раздеваться. Тонкая ткань свалилась к ее ногам, обнажив абсолютное тело. Покатые плечи, два зрелых плода грудей, тонкий животик, мягенькие полосы талии, искусительные округлости бедер.


Франт прищурился, опасаясь ослепнуть. Елена высоко подняла голову, выпрямилась и бессовестно рассмеялась. Свет луны, вспыхивая и переливаясь, отражался на золотых бляшках ее колье. Маленькие соски призывно темнели на безупречной белизне кожи.
– Представляешь, что никто не увидел бы этого, не считая грубого и ожесточенного Менелая?Какая утрата!..
Казалось, по ее волнистым локонам пробегают искры.
– Парис научил меня обожать, но не отдаваться против собственной воли, – продолжала кросотка, не стыдясь собственной наготы. – С ним я выяснила, что такое страсть. Обидно помирать, не испытав этого. Верно?
Франт судорожно сглотнул и кивком головы подтвердил ее слова. Елена казалась ему Полиной, Полина – Еленой. Он запутался, смутился. Хотя его тяжело было привести в замешательство, даме это удалось.
– Откуда ты взялась?
– Оттуда, откуда и все…
– Я не разумею!Я видел тебя на стене… Ты нарисованная!
– Прикоснись ко мне, – шепнула она. – Потрогай мою грудь… Она истинная!Бархатистая, как персик…
Франт осмотрительно протянул руку и коснулся пальцами ее горячей кожи.
– Ну, что?
– Ты и вправду… живая?
– Я заскучала по мужской ласке!.. Менелай был отвратителен, но силен, как бык. А Парис оказался ласковым и чувственным… практически как ты. Вы с ним схожи. Я издавна приценивалась к тебе…
– Как это?– не сообразил юный человек.
– Со стены… с фрески, которая запечатлела мою неувядающую молодость. Я увидела, как ты косился на меня. Я превосходна?Можешь не отвечать. Сама знаю. Хороша!Глаз не отведешь. Не родился еще тот мужчина, который откажется от моего поцелуя…
Франт чувствовал исходящий от нее холод, желая должен был бы чувствовать амурный жар. Ему стало жутко. Но спасовать перед дамой было ниже его плюсы, и он крепился.
Елена вихрем устремилась к нему, обвила руками, засыпала дождиком золотых волос. Ее алчные губки впились в его рот, он задыхался, не способен оттолкнуть ее. Смертельная дрожь проехалась по его телу…
– Парис… – ластилась к нему кросотка. – О, Парис!.. Это ты?.. Признайся же, не мучай меня!.. Я лишь твоя!Твоя навеки… Укради меня опять!.. Увези в свою каменную крепость… спрячь за высочайшими стенками. И пусть будет война, пусть придет смерть… Но мы успеем насладиться друг ином!.. Я буду обожать тебя, как я одна умею… Ну же, Парис!.. Давай, бери меня!.. Я грустила по тебе век за веком, тыщи лет… Утоли мою жажду!.. Иначе горе тебе…
Франт пробудился в прохладном поту, с искусанными губками и бьющимся сердечком. Он вскочил и раскрыл окно, впуская в спальню свежую прохладу ночи. Солоноватый морской воздух струился по его горящему личику.
– Господи!.. Что это было?..
В комнате стоял лунный туман. За окном перешептывались мандариновые деревья. Молодой человек слушал удары собственного пульса и мыслил о Полине. Он должен побеседовать с ней еще разов, во что бы то ни стало!Он признается ей в любви, объяснит, что они сделаны друг для друга…
Тень великолепной Елены принудила его содрогаться от желания, которое способна утолить единственная дама на земле, – Полина Вержинская, чужая жена, живущая в неравном браке с прижимистым неказистым толстосумом. Сирота, пригретая расчетливым циником в надежде на неразрушимую верность.
Минули тысячелетия, а короли Менелаи, которые берут в супруги молодых красавиц, не перевелись. Что же изменяется в ходе времен?..
....
Полина глядела на фреску, где Елена Троянская подкарауливала Париса во всем блеске собственной красы. Никаких аналогий, в отличие от Франта, не пришло в голову Полине. Она беспокоилась и собиралась с духом, чтоб держаться благородно. Вот-вот войдет тот, кто нарушил ее спокойствие, ворвался в ее налаженную жизнь, смутил ее сердечко. Она гнала его от себя, гнала из собственных идей и снов.


– Мое поклонение!– склонился в поклоне юный человек, который всячески добивался ее внимания.
Полина напряглась, ее скулы порозовели, губки дрогнули. «Не знаю, какую хитрость ты выдумал, но тебе не удастся одурачить меня!» – разговаривали ее голубые, как море, глаза.
– Сударыня, – вкрадчиво начал Франт, присаживаясь против. – Вы ведь додумываетесь, что я неравнодушен к вам. И все таки пришли на эту встречу. Фатальную для нас обоих. Не могло быть по другому. Верно?
Полина чуток не покачала головой, отрицая его выражение, но очнулась и застыла, сходственно неподвижной Елене, нарисованной водяными красками поверх штукатурки.
– Она великолепна, – указал на фреску юный человек. – Но вы, Полина, еще великолепнее!Вы не подозреваете, как вы хороши. Муж не разговаривал вам о этом?Боюсь, что нет. Вы – звезда этого малюсенького скучноватого города!Благодаря вам я полюбил его. Там, где вы, – там мое счастье!Ваша краса затмевает все, что мне доводилось созидать. А я – истинный ценитель. Я теснее не разговариваю о иных ваших совершенствах. Обычно благовидная дама неразумна, претенциозна и меркантильна. Прежде всего, она отыскивает выгоду. Поверьте моему опыту!Не практически все водили бы себя так, как вы.
Полине хотелось заткнуть уши и закрыть глаза, чтоб не слышать этих льстивых речей, не созидать этого юного сильного мужчину с приятной усмешкой и золотой серьгой в ухе. Кто он?Пират?Местный плейбой?Бандит с большой дороги, который пробует сбить ее с пути подлинного?
– Я полюбил вас с первого взора и навеки!– продолжал он. – Как ни вульгарно это звучит, но это правда. Я буду обожать вас до тех пор, пока дышу, пока теплится в моем теле хоть искорка жизни. Когда-нибудь, – завтра либо через 10-ки лет, – я перейду фатальной предел, но буду обожать вас и там, в ином мире. Я ваш до мозга костей!И тут, и где угодно!Располагайте мной, как вам заблагорассудится. Прикажите мне умереть, и я умру. Прикажите мне служить вам, и я стану вашим рабом. Нет ничего, что я не сделал бы для вас, почитаемая Полина!Все, что принадлежит мне – отныне ваше. Нет таковой вещи, которой вы обладали бы так же всецело, как вы овладевали мной. Я согласен быть колечком на вашем пальце, вашей туфелькой, сумочкой… пылью под вашими великолепными ножками. Если бы мне пришлось избирать меж всем миром и вами, я избрал бы вас!Только от вас одной зависит моя жизнь, мое спасение…
Слова сами лились из уст Франта, будто кто-то нашептывал их ему. Быть может, Парис то же самое разговаривал на ушко супруге спартанского короля. Как это сладостно, умыкнуть даму у могущественного и безжалостного владыки!Знать, что любовь угрожает пагубою, и все таки не поступиться.
Должно быть, в некий миг юный человек соеденился с Парисом и ощутил себя вором великолепной Елены. Она ожидала его на фреске, ожидала за столиком в кафе «Троя»… ожидала на перекрестке времен…
У Франта кружилась голова, он утрачивал опору и равновесие. Близость данной дамы вводила его в амурный транс, которому он не мог противостоять…
– Вы даете мне надежду, вы же отнимаете ее. Душа моя объята пламенем!.. Я пламенею!.. Смягчитесь же, смилостивьтесь надобно мною!.. К чему эта каменная поза, это безмолвие?К чему суровость, которой вы наказываете меня?.. Неужто, любовь быть может грехом?.. Неужто, я виноват в том, что пленен вами?! Что каждый мой вздох зависит от вашей милости?.. Моя судьба – в ваших руках. Я вверяю вам ее и полагаюсь на вашу милость. Вы же не погубите меня?Не лишите воздуха, которым я дышу?Если вы оттолкнете меня, откажете мне в сострадании… кровь моя остынет, а сердечко закончит биться. Я умру, и вас будут именовать моим убийцей!
Вероятно, Парис погрузился на колени перед Еленой, когда изливал ей свою боль. Так же невольно поступил и Франт.
Полина порывалась вскочить и убежать, но вспомнив указание жена, осталась на месте. Лицо юного жителя нашей планеты, обращенное к ней, было исполнено мольбы. Она ужаснулась того чувства, что вспыхнуло в ней. Безрассудная страсть взыграла в ее груди, растеклась по венам, заразила ее помешательством Франта. Так недалеко она еще не подпускала его. Это опасно!Опаснее, чем она считала. Змея измены вползла в ее душу, как много веков назад та же змея вползла в душу супруги короля Менелая. Ничто не изменяется под солнцем!
«Я не хочу!Не хочу!– мысленно заклинала она. А кто-то иной насмешливо и ядовито повторял: – Хочешь… хочешь… хочешь…»
– Может быть, погибель моя послужит к вашей чести, – снизил глас мужчина у ее ног. – Вы станете героиней в устах местных ханжей, послужите образцом неразрушимой верности. Но разве ваша совесть дозволит вам дремать безмятежно, зная, что вы погубили меня?! Разве сожаление не затопит слезами ваше сердечко?Разве «благоразумие» – не недруг любви?Разве рассудок – не постоянный недруг эмоций, которые одни лишь и скрашивают нашу жизнь?! Пройдет время, и вы подумаете: «Ах, почему я отказалась от любви?Почему не разрешила себе испытать истиннее блаженство?Почему оттолкнула мужчину, для которого я была всего дороже?»
Запоздалые раскаяния не посодействуют унять сердечную тоску, а лишь посильнее растравят вашу рану. Вы не вернете прошедшее!Ваша молодость увянет в постылых объятиях, ваши губки поблекнут, шкура сморщится… А ведь еще не многие потеряно!Вы еще сможете спасти и себя, и меня!.. Очнитесь, Полина!.. Оглядитесь вокруг. Где вы?С кем вы?От чего же вы собираетесь отрешиться?Чего полагаетесь недопустить?.. Пока я еще не погиб, насладитесь мной… Я не обману ваших ожиданий. И не разговариваете, что у вас их нет!Вы дама, а означает, блудница…
Полина дрожала от испуга и возбуждения. Что он разговаривает?Как смеет именовать ее блудницей?Протест буянил в ней, смешиваясь с жаждой запретных удовольствий. Блудница?! А может, этот человек прав?Он разгадал ее сокровенные идеи?Проник в самый черный уголок ее души?И понял то, в чем она не могла себе признаться?!
– Милосердие!Вот, о чем я взываю!– с этими словами Франт обхватил руками ее колени. – Вы же не допустите, чтоб моя большая и безмерная любовь увенчалась гибелью?..
Он умолк, ждя ответа Полины, но та сжала губки и даже не пошевелилась. Это не на шуточку озадачило юного жителя нашей планеты.
– Что означает ваше безмолвие?– шепнул он, как возможно шептал Парис у ног Елены. – Мой приговор либо помилование?Пощадите!
На даму, схоже, не действовали ни его штуки, ни огненная речь. Она, будто изваянная из мрамора богиня, взирала на него сверху вниз. Однако что-то мелькнуло в ее мокроватых очах…
Призывы Франта тронули ее, отыскали отклик в прохладном сердечко кросотки. Нечаянный вздох, жаркий румянец, дрожь в теле произнесли ему больше, чем любые слова. Его не отклоняют!Полина просто делает вид, что ей все одинаково.
Он выжидал, но наиболее никакого ответа не последовало. Молодой человек удивленно произнес:
– Вы ничего мне не скажете?Совсем ничего?
Глаза Полины расширились и засияли, но она не проронила ни звука. Смутные догадки зашевелились в голове Франта. Не лишь неуемная жадность, – еще некий фактор воздействовал на Вержинского. Тот был уверен в собственной жене… очень уверен.
«Я бы на его месте поостерегся, – поразмыслил он. – Как поется в одной знаменитой опере: «Сердце кросотки склонно к измене!»
– Полина!– с воодушевлением воскрикнул Франт. – Вы сразили меня собственной немотой!Я полюбил вас, а означает, и ваше безмолвие. Позвольте же мне стать вашими устами!Каждый удар вашего сердца откликается вот тут, – он отпустил ее колени и придавил руки к собственной груди. – Я слышу каждое непроизнесенное вами слово!Чувствую каждый порыв вашей души!Разве любовь не соединила нас?Разве мы не стали одним целым?Взгляните, какая мы великолепная пара!Елена и Парис погибли бы от зависти!Нас ожидает неземная услада…
Раньше Франт не различался цветистыми оборотами речи, но на данный момент на него снизошло воодушевление. Он разговаривал, как поэт. Ведь дамы, по его воззрению, обожают ушами. Он растрогался и выбирал выражения, которые еще вчера не пришли бы ему на разум.
– Я издавна увидела, что вы преследуете меня, – произнес он от имени Полины. – Но не додумывалась, какое мощное чувство вы ко мне питаете. Я не веровала, что вы сможете обожать меня!Сегодня я удостоверилась в этом. До этого момента я казалась вам грозной и жестокой… но на самом деле я не таковая. Я хочу любви, но опасаюсь причинить боль собственному супругу, оказаться непризнательной. Теперь, когда я выяснила, что рядовая яхта ему дороже меня, кое-что поменялось. Он готов обменять супругу на древесную посудину и несколько кусочков парусины!Иначе он никогда не разрешил бы нам встретиться и оставаться наедине так длинно!Он заключил сделку и поставил на кон меня!
Глаза Полины наполнились слезами. Она осмысливала, что в словах юного жителя нашей планеты есть обидная для нее правда.
– Пришло время доказать, что я – не разменная монета в его игре!– не унимался Франт. – Пусть он получит то, что заслужил!А тот, кто готов за любовь ко мне дать все, обязан быть вознагражден!Скоро Вержинский отправится в долгое плавание на той самой яхте, которую заполучил, не истратив при всем этом ни копейки. Он осуществит свою мечту, а я – свою!Пока он будет наслаждаться морским странствием на удивительном судне, я познаю близость с юным и мощным мужчиной!
Грудь Полины под тесным платьицем заволновалась, губки приоткрылись…
– Это правосудно, – убежденно молвил Франт, сжимая ее колени. – Как лишь мой супруг уйдет в море, мы сможем предаться обоюдной любви. Не знаю, удастся ли нам еще свидеться до того счастливого часа, потому разговариваю на данный момент: когда ты узреешь в окне моей спальни белоснежный платок, то дождись темноты и просочись в сад через калитку, которую я оставлю открытой. Только похлопочи, чтоб тебя никто не увидел. Если ты все это выполнишь, мы проведем совместно незабываемую ночь…
Закончив монолог от личика Полины, юный человек заговорил сейчас от себя.
– Я потрясен!Услышав ваш ответ, драгоценная, я буду с замиранием сердца считать минутки до того дня, когда увижу платок в вашем окне. Скорее бы настал этот миг!Клянусь, ничто меня не приостановит, не считая погибели. Только помирать я пока не собираюсь. Если бы я мог выразить то, что предвкушаю, то произнес бы вам много ласковых слов. Обещаю не разочаровать вас!..
Он так не достигнул от супруги Вержинского ни единичного словечка, но это не разочаровало Франта. Он откланялся и вышел из порожнего и звонкого зала кафе, сопровождаемый бессильным взором Елены Троянской. Полина осталась посиживать за столиком в тревоге и смятении…
( с)Наталья Солнцева
*Вам понравилось?
Хотите выяснить, какая судьба ожидает Полину и Франта?Станьте спонсором проекта "Чумовая эротика либо Новый Декамерон" - и получите эротические новеллы "Новый Декамерон" как вознаграждение.
Красивый сплав живописи и слова развлечет и доставит эстетическое наслаждение. Читайте сердечком... И наслаждайтесь.:)
Спасибо!
Создатели проекта "Чумовая эротика либо Новый Декамерон"