После обычный стоматологической операции Уильям растерял способность что-либо уяснить. Что с ним вышло?Разгадка данной мед скрыты имеет все шансы поменять наши представления о мозге, считает корреспондент BBC Future.
Внутренние часы Уильяма остановились в 13 часов 40 минут 14 марта 2005 года во время визита к зубному доктору.
Уильям, офицер английских вооруженных сил, накануне вечерком возвратился к месту службы в Германии опосля поездки домой на похороны бабушки. Утром он посетил спортзал, где играл в волейбол в течение 45 минут. Потом он зашел к себе в кабинет, чтоб разгрести завалы электронных писем, а позже отправился к стоматологу, у которого ему предстояла операция на корневом канале зуба.
"Я помню, как сел в кресло, и дантист ввел мне местную анестезию", - поведал мне Уильям. А что позже?Полная пустота.
С тех пор он ничего не может уяснить длиннее, чем на полтора часа. И желая он все еще может поведать мне о первой встрече с герцогом Йоркским(царевичем Эндрю, родным братом царевича Чарльза, преемника английского престола – Ред.)на брифинге вминистерстве защиты, он даже не может вспомнить, где он живет на данный момент. Каждое утро он пробуждается с чувством, что на дворе 2005 год, он находится в Германии и ему предстоит визит к стоматологу. Теперь, ежели он не будет записывать все новое, что с ним происходит, течение медли утрачивает для него смысл. Единственное, что он знает на данный момент наверное, это то, что существует некоторая неувязка, потому что он сам и его супруга оставляют доскональные записи на его телефоне в папке, озаглавленной "Первым делом прочти это".
Все смотрится так, будто любые новейшие воспоминания записываются невидимыми чернилами, которые медлительно пропадают. Как незначимая стоматологическая операция смогла оказать такое глубочайшее действие на его мозг?Эта мед загадка из настоящей жизни дает редкую возможность заглянуть в потаенные глубины работы мозга.
Даже те самые действия, которые привели к утрате памяти Уильяма, представляются очень неясными. Во время операции доктор не сходу сообразил, что что-то не в порядке. Только опосля того, как врачи попросили Уильяма снять защитные черные очки, стало видно, что он абсолютно бледен и с трудом может подняться на ноги. Позвонили его супруге.
"Он лежал на кушетке, - вспоминает Саманта(имена обоих супругов изменены). – Глаза были устремлены в одну точку; увидев меня, он, схоже, был удивлен; он вообщем не имел представления о том, что происходит". К 5 часам полудня его перевезли в клинику, где он пробыл три дня. Даже опосля того, как умственный туман несколько рассеялся, он по-прежнему не мог вспомнить что-нибудь теснее через пару минут.
Поначалу у лекарей появилось недоверие, что он плохо отреагировал на анестезию, которая вызвала кровоизлияние в мозгу. Однако никаких признаков травмы им найти не удалось. Его выписали, но завеса скрыты продолжала покрывать вариант Уильяма, и семья переехала в Англию, где его направили к д-ру Джеральду Берджессу, клиническому психологу, практикующему в Лестере.
Печатный станок в мозгу
Самое явное изъяснение: Уильям мучается от одной из форм антероградной амнезии, таковой, как у Генри Молисона(1926-2008 гг.), знаменитого как Н.М. либо Человек без памяти, которому мы должны почти всем из того, что на данный момент нам знаменито о свойствах памяти. Во время операции на мозге в 1953 году, перед принятой в качестве пробы излечить эпилепсию, нейрохирурги во главе с Уильямом Сковиллом удалили кусочек сероватого вещества Молисона, включая гиппокампы(доли мозга в форме морского конька, отвечающие за консолидацию памяти). Гиппокампы, относящиеся к контролирующей функции внутренних органов, чутье, память и сон лимбической системе мозга, служат собственного рода печатным станком памяти. Они фиксируют эпизодические воспоминания о событиях, складируя их в длительном хранилище. Лишившись данной доли мозга, Молисон оказался неспособен удержать в памяти все, что происходило опосля операции.
В то же время 1-ые доктора, врачевавшие Уильяма, направили внимание на то, что на сканах его мозга эти главнейшие участки не испорчены. У него также не проявлялись симптомы, которые традиционно наблюдаются у иных пациентов с антероградной амнезией. Хотя Молисон не мог вспомнить подробностей о событиях его собственной жизни, он, к примеру, был способен завладеть некими процедурными навыками, потому что они обрабатываются в ином участке мозга. Когда Берджесс предложил Уильяму поразмыслить над тем, как пройти трудный лабиринт, тот абсолютно пренебрегал навык, который он заполучил три дня назад. "Это была будто дежавю-копия тех же самых ошибок. Ему потребовалось столько-же медли, чтоб опять выучиться решению задачи", - разговаривает Берджесс.
Одним из изъяснений быть может то, что амнезия Уильяма носит нрав психогенного болезни. Некоторые пациенты жалуются на утрату памяти опосля травматических происшествий, но это, традиционно, защитный механизм, дозволяющий избегать идей о событиях, доставляющих мучение. Обычно это не влияет на способность жителя нашей планеты запоминать истиннее. Саманта разговаривает, что Уильям не перенес никаких травм и во всем остальном различался полным эмоциональным здоровьем. "Он был примерным папой и боевым офицером с превосходными перспективами, - отмечает Берджесс. – Не было никаких обстоятельств мыслить, что с ним что-то не в порядке - в психиатрическом смысле".
На основании имеющихся данных Берджесс считает, что разгадка таится в гуще крошечных нейронных, именуемых синапсами, контактов, по которым сердитые импульсы передаются хим методом от клеточки к клеточке. Как лишь мы пережили определенное событие, воспоминания о нем медлительно цементируются в системе долгосрочной памяти средством конфигураций в хитросплетениях этих трудных сетей. Процесс консолидации связан с созданием новейших белков, которые идут на воспроизведение синапсов в их новейшей форме; без этого память остается хрупкой и просто размывается с течением медли.
Заблокируйте синтез этих белков у крыс, и они живо забудут все то, чему лишь что обучились. Полтора часа – это приблизительно то время, в течение которого происходит консолидация воспоминаний в долгосрочной памяти. Именно через таковой просвет медли Уильям начинает забывать подробности недавнего действия. В отличие от мозга Молисона, в каком, фигурально выражаясь, сломался печатный станок, в случае Уильяма, схоже, просто закончились чернила.
Но даже в данном варианте остается мрачным, каким образом операция на корневом канале зуба повлекла за собой такое "высыхание" его мозга. "Это вопросец на миллион фунтов, - разговаривает Берджесс, - и ответа у меня нет". Проштудировав мед литературу, он нашел еще 5 случаев загадочной утраты памяти без повреждения мозга. Хотя ни один из этих случаев не был связан с визитом к стоматологу, они, как представляется, произошли вслед за периодами психологического стресса, вызванного чрезвычайной мед ситуацией. "Возможно, дело в генетической расположенности, которой требуется некоторый катализатор, чтоб запустить процесс", - разговаривает Берджесс.
Джеральд Берджесс полагается, что его новенькая статья, опубликованная в мае в проф мед журнальчике Neurocase, побудит иных психологов поделиться информацией о похожих вариантах, что, быть может, приведет к озарениям и новеньким теориям. Коллеги из научного общества теснее заинтригованы.
"Да, здесь есть над чем поломать голову", - соглашается доктор Джон Эгглтон из Университета Кардиффа в Уэльсе, Соединенное Королевство. Он желал бы узреть результаты наиболее доскональных тестов, чтоб иметь возможность предметнее осмотреть цепочки далеких связей в мозге. Даже ежели фактически клеточки мозга Уильяма не испорчены, у него может отсутствовать часть нужных нейронных сплетений в области гиппокампов и на иных отрезках всей магистрали обработки воспоминаний, считает он.
Пока же вариант Уильяма подсказывает нам о том, как малюсенько мы знаем о своем сознании. Зачарованные красочными сканами МРТ, почти все на данный момент представляют себе мозг в виде некоего компа с отдельными чипами, отвечающими за память, ужас либо секс. Случившееся с Уильямом отлично показывает, что такое модульное представление о уме очень примитивно. Даже в тех вариантах, когда все механизмы снаружи в порядке, вы все одинаково сможете оказаться затерянным в истинном, не имея способности перебросить мостик из прошедшего в будущее. Очевидно, что мозг состоит еще из очень почти всех слоев, которые предстоит снимать один за иным, до этого чем мы сможем добраться до сути того, кто мы есть на самом деле.
Уильям также показал, как сильным является действие чувств на формирование нашего сознания. За заключительные 10 лет он смог ухватиться за один новейший факт – погибель отца. Необъяснимым образом сила пламенея посодействовала ему проложить новейший путь в мозге и удержать в памяти это грустное событие, тогда как все другое ускользнуло. И тем не наименее, он не может вспомнить действия, сопровождавшие кончину отца, так же как не может вспомнить бдения у кровати помирающего в его заключительные несколько дней.
Когда я беседовал с ним, он лишь что вызнал – в тысячный разов, - что его дочери и отпрыску на данный момент 21 год и 18 лет и они теснее не те малюсенькие детки, которых он помнит. Уильям полагается, что их последующая жизнь не будет потеряна для него. "Я хочу отвести мою дочь под венец и уяснить это. Если они станут родителями, я желал бы уяснить, что у меня есть внуки и кто они такие".
После обычный стоматологической операции Уильям растерял способность что-либо уяснить. Что с ним вышло?Разгадка данной мед скрыты имеет все шансы поменять наши представления о мозге, считает корреспондент BBC Future. Внутренние часы Уильяма остановились в 13 часов 40 минут 14 марта 2005 года во время визита к зубному доктору. Уильям, офицер английских вооруженных сил, накануне вечерком возвратился к месту службы в Германии опосля поездки домой на похороны бабушки. Утром он посетил спортзал, где играл в волейбол в течение 45 минут. Потом он зашел к себе в кабинет, чтоб разгрести завалы электронных писем, а позже отправился к стоматологу, у которого ему предстояла операция на корневом канале зуба. "Я помню, как сел в кресло, и дантист ввел мне местную анестезию", - поведал мне Уильям. А что позже?Полная пустота. С тех пор он ничего не может уяснить длиннее, чем на полтора часа. И желая он все еще может поведать мне о первой встрече с герцогом Йоркским(царевичем Эндрю, родным братом царевича Чарльза, преемника английского престола – Ред.)на брифинге вминистерстве защиты, он даже не может вспомнить, где он живет на данный момент. Каждое утро он пробуждается с чувством, что на дворе 2005 год, он находится в Германии и ему предстоит визит к стоматологу. Теперь, ежели он не будет записывать все новое, что с ним происходит, течение медли утрачивает для него смысл. Единственное, что он знает на данный момент наверное, это то, что существует некоторая неувязка, потому что он сам и его супруга оставляют доскональные записи на его телефоне в папке, озаглавленной "Первым делом прочти это". Все смотрится так, будто любые новейшие воспоминания записываются невидимыми чернилами, которые медлительно пропадают. Как незначимая стоматологическая операция смогла оказать такое глубочайшее действие на его мозг?Эта мед загадка из настоящей жизни дает редкую возможность заглянуть в потаенные глубины работы мозга. Даже те самые действия, которые привели к утрате памяти Уильяма, представляются очень неясными. Во время операции доктор не сходу сообразил, что что-то не в порядке. Только опосля того, как врачи попросили Уильяма снять защитные черные очки, стало видно, что он абсолютно бледен и с трудом может подняться на ноги. Позвонили его супруге. "Он лежал на кушетке, - вспоминает Саманта(имена обоих супругов изменены). – Глаза были устремлены в одну точку; увидев меня, он, схоже, был удивлен; он вообщем не имел представления о том, что происходит". К 5 часам полудня его перевезли в клинику, где он пробыл три дня. Даже опосля того, как умственный туман несколько рассеялся, он по-прежнему не мог вспомнить что-нибудь теснее через пару минут. Поначалу у лекарей появилось недоверие, что он плохо отреагировал на анестезию, которая вызвала кровоизлияние в мозгу. Однако никаких признаков травмы им найти не удалось. Его выписали, но завеса скрыты продолжала покрывать вариант Уильяма, и семья переехала в Англию, где его направили к д-ру Джеральду Берджессу, клиническому психологу, практикующему в Лестере. Печатный станок в мозгу Самое явное изъяснение: Уильям мучается от одной из форм антероградной амнезии, таковой, как у Генри Молисона(1926-2008 гг.), знаменитого как Н.М. либо Человек без памяти, которому мы должны почти всем из того, что на данный момент нам знаменито о свойствах памяти. Во время операции на мозге в 1953 году, перед принятой в качестве пробы излечить эпилепсию, нейрохирурги во главе с Уильямом Сковиллом удалили кусочек сероватого вещества Молисона, включая гиппокампы(доли мозга в форме морского конька, отвечающие за консолидацию памяти). Гиппокампы, относящиеся к контролирующей функции внутренних органов, чутье, память и сон лимбической системе мозга, служат собственного рода печатным станком памяти. Они фиксируют эпизодические воспоминания о событиях, складируя их в длительном хранилище. Лишившись данной доли мозга, Молисон оказался неспособен удержать в памяти все, что происходило опосля операции. В то же время 1-ые доктора, врачевавшие Уильяма, направили внимание на то, что на сканах его мозга эти главнейшие участки не испорчены. У него также не проявлялись симптомы, которые традиционно наблюдаются у иных пациентов с антероградной амнезией. Хотя Молисон не мог вспомнить подробностей о событиях его собственной жизни, он, к примеру, был способен завладеть некими процедурными навыками, потому что они обрабатываются в ином участке мозга. Когда Берджесс предложил Уильяму поразмыслить над тем, как пройти трудный лабиринт, тот абсолютно пренебрегал навык, который он заполучил три дня назад. "Это была будто дежавю-копия тех же самых ошибок. Ему потребовалось столько-же медли, чтоб опять выучиться решению задачи", - разговаривает Берджесс. Одним из изъяснений быть может то, что амнезия Уильяма носит нрав психогенного болезни. Некоторые пациенты жалуются на утрату памяти опосля травматических происшествий, но это, традиционно, защитный механизм, дозволяющий избегать идей о событиях, доставляющих мучение. Обычно это не влияет на способность жителя нашей планеты запоминать истиннее. Саманта разговаривает, что Уильям не перенес никаких травм и во всем остальном различался полным эмоциональным здоровьем. "Он был примерным папой и боевым офицером с превосходными перспективами, - отмечает Берджесс. – Не было никаких обстоятельств мыслить, что с ним что-то не в порядке - в психиатрическом смысле". На основании имеющихся данных Берджесс считает, что разгадка таится в гуще крошечных нейронных, именуемых синапсами, контактов, по которым сердитые импульсы передаются хим методом от клеточки к клеточке. Как лишь мы пережили определенное событие, воспоминания о нем медлительно цементируются в системе долгосрочной памяти средством конфигураций в хитросплетениях этих трудных сетей. Процесс консолидации связан с созданием новейших белков, которые идут на воспроизведение синапсов в их новейшей форме; без этого память остается хрупкой и просто размывается с течением медли. Заблокируйте синтез этих белков у крыс, и они живо забудут все то, чему лишь что обучились. Полтора часа – это приблизительно то время, в течение которого происходит консолидация воспоминаний в долгосрочной памяти. Именно через таковой просвет медли Уильям начинает забывать подробности недавнего действия. В отличие от мозга Молисона, в каком, фигурально выражаясь, сломался печатный станок, в случае Уильяма, схоже, просто закончились чернила. Но даже в данном варианте остается мрачным, каким образом операция на корневом канале зуба повлекла за собой такое "высыхание" его мозга. "Это вопросец на миллион фунтов, - разговаривает Берджесс, - и ответа у меня нет". Проштудировав мед литературу, он нашел еще 5 случаев загадочной утраты памяти без повреждения мозга. Хотя ни один из этих случаев не был связан с визитом к стоматологу, они, как представляется, произошли вслед за периодами психологического стресса, вызванного чрезвычайной мед ситуацией. "Возможно, дело в генетической расположенности, которой требуется некоторый катализатор, чтоб запустить процесс", - разговаривает Берджесс. Джеральд Берджесс полагается, что его новенькая статья, опубликованная в мае в проф мед журнальчике Neurocase, побудит иных психологов поделиться информацией о похожих вариантах, что, быть может, приведет к озарениям и новеньким теориям. Коллеги из научного общества теснее заинтригованы. "Да, здесь есть над чем поломать голову", - соглашается доктор Джон Эгглтон из Университета Кардиффа в Уэльсе, Соединенное Королевство. Он желал бы узреть результаты наиболее доскональных тестов, чтоб иметь возможность предметнее осмотреть цепочки далеких связей в мозге. Даже ежели фактически клеточки мозга Уильяма не испорчены, у него может отсутствовать часть нужных нейронных сплетений в области гиппокампов и на иных отрезках всей магистрали обработки воспоминаний, считает он. Пока же вариант Уильяма подсказывает нам о том, как малюсенько мы знаем о своем сознании. Зачарованные красочными сканами МРТ, почти все на данный момент представляют себе мозг в виде некоего компа с отдельными чипами, отвечающими за память, ужас либо секс. Случившееся с Уильямом отлично показывает, что такое модульное представление о уме очень примитивно. Даже в тех вариантах, когда все механизмы снаружи в порядке, вы все одинаково сможете оказаться затерянным в истинном, не имея способности перебросить мостик из прошедшего в будущее. Очевидно, что мозг состоит еще из очень почти всех слоев, которые предстоит снимать один за иным, до этого чем мы сможем добраться до сути того, кто мы есть на самом деле. Уильям также показал, как сильным является действие чувств на формирование нашего сознания. За заключительные 10 лет он смог ухватиться за один новейший факт – погибель отца. Необъяснимым образом сила пламенея посодействовала ему проложить новейший путь в мозге и удержать в памяти это грустное событие, тогда как все другое ускользнуло. И тем не наименее, он не может вспомнить действия, сопровождавшие кончину отца, так же как не может вспомнить бдения у кровати помирающего в его заключительные несколько дней. Когда я беседовал с ним, он лишь что вызнал – в тысячный разов, - что его дочери и отпрыску на данный момент 21 год и 18 лет и они теснее не те малюсенькие детки, которых он помнит. Уильям полагается, что их последующая жизнь не будет потеряна для него. "Я хочу отвести мою дочь под венец и уяснить это. Если они станут родителями, я желал бы уяснить, что у меня есть внуки и кто они такие".
