Иван Степанов, доктор ребяческой стоматологической поликлиники № 26, был избит на рабочем месте своими руководителями опосля того, как написал письмо Сергею Собянину о низких зарплатах и трудном графике работы. Так говорят Степанов и два очевидца: стоматолог Сергей Лукерьин и отец пациентки поликлиники Гафар Мустафин.
Главный доктор поликлиники Ольга Сагина обвинила теснее Степанова в избиении. По её словам, Степанов «неоднократно нарушал порядок ведения записей в амбулаторных картах» и у него отыскали ампулы анестетика с просроченным сроком годности. Государственные каналы заняли её сторону и вышли с подходящими сюжетами. 60 служащих ребяческой стоматологической поликлиники № 26 написали письмо мэру Москвы Сергею Собянину, что не могут опосля избиения коллеги работать под управлением Сагиной и ее заместителя Герасима Бостанджяна. Они сказали в письме, что знают Степанова, как добросовестного и правдивого доктора. По воззрению коллектива, управление и ранее проявляло грубость и пренебрежение по отношению к рядовым сотрудникам. Но в этот разов перешло все границы. «Йод» встретился с 24-летним Иваном Степановым опосля того, как он вышел из больницы, где находился с черепно-мозговой травмой и вызнал у него подробности.
Мы встретились со Степановым близко от его дома в отдалённом районе Москвы. Он смотрится как человек, которые еще не отошёл от шока. Жалуется, что у него недомогает голова и ему тяжело стоять. Показывает руки с царапинами, которые, по его словам, оставила главврач.
— Вы дрались с главврачом и вывихнули ей палец?
— Я никого не трогал. На меня вчера напали. После письма Собянину, в каком осуждал то, как некорректно проводят реформу в моей поликлинике, меня пробовали уволить. Я не желал подписывать акт. Всё это происходило в моём кабинете. А когда я достал телефон, Бостанджян(заместитель основного доктора — ред.)сделал удушающий захват, перевернул на пол. Мне наносили удары, главврач впивалась в руки и вытаскивала телефон, а иные лекари держали ручку кабинета. Потом крикнула «я всё», в этот момент зашёл папа пациента и я вырвался.
— Телефон вам таки не возвращали?
— Нет, его похитили.
— Главврач оговаривает вас в том, что у вас хранились просроченные лекарства. Это так?
— Ящики моего стала не запираются, туда могли что угодно положить. Никаких приреканий к моей работе до того, как я написал письмо Собянину, не было.
— Что вышло опосля того, как вас госпитализировали вчера?С вами пробовало связаться управление больницы либо сотрудники департамента здравоохранения?
— Меня госпитализировали, но не провели подабающего обследования. Потом я услышал посреди лекарей больницы, куда меня отвезла быстрая, разговор о том, что из департамента здравоохранения Москвы позвонили и поручили меня выпихнуть. После этого меня сторожи выпроводили на улицу. Ко мне приехали ребята из профсоюза «Действие», я сел к ним в машинку, у меня там начались приступы рвоты и меня повели обратно в больницу. Врачи предложили мне сделать психиатрическую экспертизу. Я отказался, тогда лекари попросили опять покинуть здание. В моей карте опосля звонка из департамента поменяли диагноз с «черепно-мозговой травмы» на «повреждение мягеньких тканей головы и туловища». А у меня все признаки черепно-мозговой травмы.
— Как вы попали в поликлинику № 26?
— Я не так давно закончил столичный медико-стоматологический институт с различием. Очень желал работать по профессии. В поликлинике № 26 я проходил практику, мне там чрезвычайно понравилось благое, благородное отношение лекарей к клиентам. Поэтому я конкретно туда устроился. Мечтал о этом, 1-ая долгожданная работа. Я люблю работать с детками, мне нравится хирургический приём.
— Почему избрали государственное учреждение, но не приватную больницу?
— В приватной медицине доктор обязан мыслить о выгоде. А я хочу приносить выгоду людям. В муниципальные поликлиники обращаются небогатые люди и им тоже необходимы превосходные лекари. Я готов каждому посодействовать. У меня все было превосходно пока в апреле этого года не поменялось управление.
— Что конкретно поменялось в худшую сторону?
— Время приёма пациента уменьшилось с 40 до 15 минут. За 15 минут ребенку чрезвычайно тяжело отменно посодействовать. Дети опасаются стоматологов, к ним необходимо отыскать подход. Успокоить, разъяснить в игровой форме, что будет происходить. Это тяжелая задачка, потому что каждый ребенок — индивидуален, но занимательная. Ребёнок может пятнадцать минут собираться с духом, чтоб зайти в мой кабинет. Я все одинаково расходовал на малыша столько медли, сколько необходимо.
— Почему так сильно уменьшили время на прием?
— Из-за неукомплектованности штатного расписания. Вместо 7 стоматологов-хирургов сейчас работают лишь два. В заключительнее время почти все больницы реформируют. Наша не исключение.
— Как вы выходили из положения?
— Удлинял прием за счет медли иных пациентов. А они ожидали, сколько необходимо, потому что все осмысливали. Я работал с 12-ти 30 до восьми часов вечера без перерыва.
— А вы мыслили, что письмо мэру Москвы изменит ситуацию в вашей клинике?
— Да, потому что Сергей Семёнович влиятельное личико и он все вопросцы решает живо, оперативно и отменно. Я полагался, что он выполнит мою малюсенькую просьбу и всем будет превосходно. Не мог представить, что управление отреагирует на моё письмо физическим унижением. Я читал в СМИ о различных беззакониях не веровал, мне казалось, что такового не быть может в идущем в ногу со временем мире. Теперь удостоверился на своем опыте, что сходственное насилие вправду происходит. Я не необыкновенно увлекался политикой. Думал больше о собственной семье и любимом деле.
— В конце прошедшего года начались митинги против реформы здравоохранения. Вы воспринимали в их роль?
— У меня тогда лишь родился ребенок. Я не мог ходить на акции протеста. Но опосля того, как на собственной коже ощутил результаты данной реформы, буду участвовать в акциях протеста. Реформа здравоохранения в Москве проходит некорректно.
— Ваши коллеги написали в вашу охрану письмо Собянину. Они говорят, что управление больницы относилось пренебрежительно ко почти всем докторам. Почему коллеги не присоединились к вашему письму в мэрию?
— Администрация больницы относилась к докторам без почтения. Нам ничего не изъясняли по предлогу реформы, на вопросцы не отвечали. Действия управления медперсонал нередко осуждал меж собой, но открыто никто не выступал. Я им не предлагал присоединиться ко мне, сам отстаивал свою позицию. После избиения коллеги мне непрерывно звонят, выражают поддержку.
— Вы планируете далее работать в поликлинике № 26?
— Я люблю свою работу и буду продолжать там работать. А виновные будут наказаны. Уверен в этом.
Иван Степанов, доктор ребяческой стоматологической поликлиники № 26, был избит на рабочем месте своими руководителями опосля того, как написал письмо Сергею Собянину о низких зарплатах и трудном графике работы. Так говорят Степанов и два очевидца: стоматолог Сергей Лукерьин и отец пациентки поликлиники Гафар Мустафин. Главный доктор поликлиники Ольга Сагина обвинила теснее Степанова в избиении. По её словам, Степанов «неоднократно нарушал порядок ведения записей в амбулаторных картах» и у него отыскали ампулы анестетика с просроченным сроком годности. Государственные каналы заняли её сторону и вышли с подходящими сюжетами. 60 служащих ребяческой стоматологической поликлиники № 26 написали письмо мэру Москвы Сергею Собянину, что не могут опосля избиения коллеги работать под управлением Сагиной и ее заместителя Герасима Бостанджяна. Они сказали в письме, что знают Степанова, как добросовестного и правдивого доктора. По воззрению коллектива, управление и ранее проявляло грубость и пренебрежение по отношению к рядовым сотрудникам. Но в этот разов перешло все границы. «Йод» встретился с 24-летним Иваном Степановым опосля того, как он вышел из больницы, где находился с черепно-мозговой травмой и вызнал у него подробности. Мы встретились со Степановым близко от его дома в отдалённом районе Москвы. Он смотрится как человек, которые еще не отошёл от шока. Жалуется, что у него недомогает голова и ему тяжело стоять. Показывает руки с царапинами, которые, по его словам, оставила главврач. — Вы дрались с главврачом и вывихнули ей палец? — Я никого не трогал. На меня вчера напали. После письма Собянину, в каком осуждал то, как некорректно проводят реформу в моей поликлинике, меня пробовали уволить. Я не желал подписывать акт. Всё это происходило в моём кабинете. А когда я достал телефон, Бостанджян(заместитель основного доктора — ред.)сделал удушающий захват, перевернул на пол. Мне наносили удары, главврач впивалась в руки и вытаскивала телефон, а иные лекари держали ручку кабинета. Потом крикнула «я всё», в этот момент зашёл папа пациента и я вырвался. — Телефон вам таки не возвращали? — Нет, его похитили. — Главврач оговаривает вас в том, что у вас хранились просроченные лекарства. Это так? — Ящики моего стала не запираются, туда могли что угодно положить. Никаких приреканий к моей работе до того, как я написал письмо Собянину, не было. — Что вышло опосля того, как вас госпитализировали вчера?С вами пробовало связаться управление больницы либо сотрудники департамента здравоохранения? — Меня госпитализировали, но не провели подабающего обследования. Потом я услышал посреди лекарей больницы, куда меня отвезла быстрая, разговор о том, что из департамента здравоохранения Москвы позвонили и поручили меня выпихнуть. После этого меня сторожи выпроводили на улицу. Ко мне приехали ребята из профсоюза «Действие», я сел к ним в машинку, у меня там начались приступы рвоты и меня повели обратно в больницу. Врачи предложили мне сделать психиатрическую экспертизу. Я отказался, тогда лекари попросили опять покинуть здание. В моей карте опосля звонка из департамента поменяли диагноз с «черепно-мозговой травмы» на «повреждение мягеньких тканей головы и туловища». А у меня все признаки черепно-мозговой травмы. — Как вы попали в поликлинику № 26? — Я не так давно закончил столичный медико-стоматологический институт с различием. Очень желал работать по профессии. В поликлинике № 26 я проходил практику, мне там чрезвычайно понравилось благое, благородное отношение лекарей к клиентам. Поэтому я конкретно туда устроился. Мечтал о этом, 1-ая долгожданная работа. Я люблю работать с детками, мне нравится хирургический приём. — Почему избрали государственное учреждение, но не приватную больницу? — В приватной медицине доктор обязан мыслить о выгоде. А я хочу приносить выгоду людям. В муниципальные поликлиники обращаются небогатые люди и им тоже необходимы превосходные лекари. Я готов каждому посодействовать. У меня все было превосходно пока в апреле этого года не поменялось управление. — Что конкретно поменялось в худшую сторону? — Время приёма пациента уменьшилось с 40 до 15 минут. За 15 минут ребенку чрезвычайно тяжело отменно посодействовать. Дети опасаются стоматологов, к ним необходимо отыскать подход. Успокоить, разъяснить в игровой форме, что будет происходить. Это тяжелая задачка, потому что каждый ребенок — индивидуален, но занимательная. Ребёнок может пятнадцать минут собираться с духом, чтоб зайти в мой кабинет. Я все одинаково расходовал на малыша столько медли, сколько необходимо. — Почему так сильно уменьшили время на прием? — Из-за неукомплектованности штатного расписания. Вместо 7 стоматологов-хирургов сейчас работают лишь два. В заключительнее время почти все больницы реформируют. Наша не исключение. — Как вы выходили из положения? — Удлинял прием за счет медли иных пациентов. А они ожидали, сколько необходимо, потому что все осмысливали. Я работал с 12-ти 30 до восьми часов вечера без перерыва. — А вы мыслили, что письмо мэру Москвы изменит ситуацию в вашей клинике? — Да, потому что Сергей Семёнович влиятельное личико и он все вопросцы решает живо, оперативно и отменно. Я полагался, что он выполнит мою малюсенькую просьбу и всем будет превосходно. Не мог представить, что управление отреагирует на моё письмо физическим унижением. Я читал в СМИ о различных беззакониях не веровал, мне казалось, что такового не быть может в идущем в ногу со временем мире. Теперь удостоверился на своем опыте, что сходственное насилие вправду происходит. Я не необыкновенно увлекался политикой. Думал больше о собственной семье и любимом деле. — В конце прошедшего года начались митинги против реформы здравоохранения. Вы воспринимали в их роль? — У меня тогда лишь родился ребенок. Я не мог ходить на акции протеста. Но опосля того, как на собственной коже ощутил результаты данной реформы, буду участвовать в акциях протеста. Реформа здравоохранения в Москве проходит некорректно. — Ваши коллеги написали в вашу охрану письмо Собянину. Они говорят, что управление больницы относилось пренебрежительно ко почти всем докторам. Почему коллеги не присоединились к вашему письму в мэрию? — Администрация больницы относилась к докторам без почтения. Нам ничего не изъясняли по предлогу реформы, на вопросцы не отвечали. Действия управления медперсонал нередко осуждал меж собой, но открыто никто не выступал. Я им не предлагал присоединиться ко мне, сам отстаивал свою позицию. После избиения коллеги мне непрерывно звонят, выражают поддержку. — Вы планируете далее работать в поликлинике № 26? — Я люблю свою работу и буду продолжать там работать. А виновные будут наказаны. Уверен в этом.
